Роберт МакКаммон - Час волка

– Подожди! – позвал он.

Она не остановилась и молча скрылась в белом дворце.

Михаил опять был один. Я, должно быть, все еще во сне, подумал он. Сон просто перешел в явь, и все вернулось в дремоту. Но ноющая боль в плече была достаточно реальной, и такой же была острая боль в других ранах. Его воспоминания – они тоже были страшно реальными. И такой же, решил он, должна быть и девочка.

Он крадучись пересек заросший сад и вернулся к дворцу.

Девочки нигде не было видно.

– Эй! – позвал он, стоя в длинном коридоре.– Ты где?

Ответа не было. Он прошел мимо помещения, в котором проснулся. Нашел другие комнаты, кельи с высокими потолками, в большинстве своем без мебели, в других были грубо сколоченные из дерева столы и лавки. Одно помещение оказалось огромной столовой, в ней по давно не трону– тым оловянным тарелкам и стаканам шныряли ящерицы.

– Эй! – продолжал звать Михаил.– Я не обижу тебя! – обещал он.

Он свернул в другой коридор, темный и узкий, ведущий вглубь дворца. С серых камней капала вода, стены, пол и потолок покрылись мхом.

– Эй! – крикнул Михаил, голос у него охрип.– Где ты?

– Здесь, рядом,– пришел ответ из-за спины.

Он обернулся, сердце у него замерло, и он вжался в стену.

Говоривший был стройным мужчиной с русыми, подернутыми сединой волосами и запущенной бородой. На нем была такая же рыжевато-бурая одежда, что и на девочке, шкура животного, с которой отскоблили шерсть.

– Из-за чего такой шум? – спросил он с некоторым раздражением в голосе.

– Я… я не знаю… где я?

– Ты здесь,– ответил он, будто бы объяснив этим все.

Кто-то подошел и тронул его за плечо.

– Это новый ребенок, Франко,– сказала женщина.

– Это был твой выбор. Ты и будь помягче. Как можно спать при та– ком гаме? – Франко рыгнул, резко повернулся и ушел, оставив Михаила лицом к лицу с невысокой полноватой женщиной с длинными рыжевато-каш– тановыми волосами. Она была старше, чем его мать, решил Михаил. Ее лицо избороздила сеть глубоких морщин. Крепкое крестьянское тело с тяжелыми руками и ногами совершенно отличалось от хрупкой фигуры его матери. Эта женщина напоминала поле с черноземом, таким же, как у нее под ногтями. На ней тоже была одежда из шкуры животного.

– Меня зовут Рената,– сказала женщина.– А тебя?

Михаил не мог говорить. Он прижался к стене, поросшей мхом, бо– ясь шевельнуться.

– Я тебя не укушу,– сказала Рената. Взгляд ее томных темно-карих глаз задержался на раненом плече мальчика, потом вернулся к его ли– цу.– Сколько тебе лет?

– Се… Нет, не так. Восемь,– вспомнил он.

– Восемь,– повторила она.– А какое имя следует называть, если петь в честь дня твоего рождения?

– Михаил,– сказал он. И слегка вздернул подбородок.– Михаил Га– латинов.

– О, а ты – гордый маленький паршивец, правда?

Она улыбнулась, показав неровные, но очень белые зубы; улыбка у нее была сдержанная, хотя и не враждебная.

– Ну, Михаил, кое-кому хочется тебя повидать.

– Кому?

– Кое-кому, кто ответит на твои вопросы. Ты ведь очень хотел знать, куда ты попал, так ведь?

– Я разве… не на небесах? – удалось спросить ему.

– Боюсь, что нет.– Она протянула ему руку.– Пошли, детка. Давай пойдем вместе.

Михаил заколебался. Ее рука ждала его. Волки! – подумал он. Где волки? А затем он подал свою руку, и жесткая рука сжала ее. Она пове– ла его вглубь дворца.

Они подошли к спускавшимся вниз каменным ступенькам, освещенным лучами света, пробивавшимися через окна без стекол.

– Ступай осторожно,– сказала она, и они стали спускаться. Ниже стоял дымный мрак, запустенье коридоров и помещений, пахнувших моги– лой. Тут и там лежали кучки тлевших сосновых шишек, отмечавших дорогу по катакомбам. По обеим сторонам были кельи, таблички на дверях по– тускнели от времени. Затем мальчик и женщина вышли из катакомб в большой зал, где на решетке горел костер из сосновых поленьев и едкий дым поднимался в воздух в поисках выхода.

– Вот он, Виктор,– объявила Рената.

На полу, вокруг костра, съежившись, сидели фигуры, на всех было то, что казалось похожим на одежду из оленьих шкур. Они задвигались, поглядели в сторону арочного входа, и Михаил увидел, как у них забле– стели глаза.

– Подведи его поближе,– сказал человек в кресле, сидя на границе света от костра и тьмы.

Рената ощутила, как дрожит ребенок.

– Смелее,– шепнула она и подтолкнула его вперед.

Человек, названный Виктором, сидел, с нетерпением глядя, как мальчик появляется в красноватом свете. Виктор был покрыт одеждой из оленьей шкуры, высокий воротник ее был из белого меха зимнего зайца. На ногах сандалии из оленьей шкуры, на шее – ожерелье из мелких кос– точек. Рената встала рядом, держа рукой Михаила за здоровое плечо.