Роберт МакКаммон - Час волка

Нож Китти пронзил резину в десятке мест. Лодка забулькала, кор– чась, и затонула. Потом она полубегом двинулась на тяжелых ногах об– ратно к своему дому. Войдя в дверь, она почуяла их колбасно-пивной пот и остановилась перед куда более опасными, чем волки, зверями.

Один из одетых в черное парней-нацистов движением винтовки пока– зал на нее и залопотал какую-то тарабарщину. Как мог человеческий язык издавать такие звуки? – поразилась Китти. Другие два солдата то– же направили на нее винтовки, лица вымазаны маскировочной краской. Эти парни-нацисты знали, что здесь кто-то есть, догадалась она. Они прибыли специально для того, чтобы напасть.

Такой возможности она им не предоставит. Она ухмыльнулась, ее голубые нордические глаза блеснули, и сказала: – Пожалуйте! – подни– мая при этом нож, а затем метнулась вперед.

Майкл, Лазарев и Чесна забрались на крышу цеха. Они прошли по надземному переходу и спустились по лестничной клетке.– Следи, куда направляешь эту штуку! – шепнул Майкл Лазареву, когда ствол оружия Лазарева стал беспорядочно блуждать. Он провел их мимо сваленного в кучу оборудования, и через мгновение они увидели двух солдат, увлек– шихся игрой в карты. Заключенные изготавливали ящики, пилили, колоти– ли молотками, гордые за свое плотницкое умение даже под присмотром нацистов.

– Подождите! – сказал Майкл Чесне и Лазареву, а затем пополз по– ближе к охранникам. Один из заключенных уронил гвоздь, опустился, чтобы достать его, и увидел человека, ползшего по полу на животе. За– ключенный издал тихий изумленный вздох, и от этого еще один посмотрел в сторону Майкла.

– Четыре туза! – радостно закричал выигравший охранник, раскла– дывая карты на столе.– Ну, побейте-ка меня!

– Сам напросился,– сказал Майкл, поднимаясь позади него и ударяя по голове прикладом своего «Шмайсера». Охранник застонал и повалился, рассыпая карты. Второй потянулся к винтовке, но неподвижно застыл, когда дуло «Шмайсера» коснулось его шеи.– На пол,– сказал Майкл. Стань на колени, руки за голову.

Солдат подчинился. Весьма поспешно.

Подошли Чесна и Лазарев; Лазарев ткнул лежавшего без сознания человека носком сапога в ребра. Когда тот тихо простонал, он пнул его так, чтобы он опять потерял сознание.

– Не убивайте меня! – молил человек на коленях.– Пожалуйста! Я же ничего никому не делал!

– Сиди тихо, иначе мы быстро сделаем тебя безголовым! – сказал Лазарев, прикладывая лезвие ножа к дрожащему кадыку человека.

– Если ему перерезать горло, то он не сможет отвечать на вопро– сы,– сказала русскому Чесна. Она приставила ко лбу солдата дуло свое– го автомата и щелкнула затвором. Глаза солдата округлились от ужаса.

– Я думаю, теперь он весь внимание.– Майкл оглядел заключенных, которые перестали работать и стояли в шоке от удивления и замешатель– ства.– Для чего предназначены эти ящики? – спросил он охранника.

– Не знаю.

– Лжешь, подонок! – Лазарев слегка надавил на нож, человек взвизгнул, струйка теплой крови потекла по его шее.

– Бомбы! Стофунтовые бомбы! Вот все, что я знаю.

– Их двадцать четыре? По бомбе в каждом ящике?

– Да! Да! Пожалуйста, не убивайте меня!

– Они должны быть упакованы для перевозки в том «Мессершмите», который стоит на поле?

Человек кивнул, воротник его формы краснел.

– Для перевозки, куда? – настаивал Майкл.

– Не знаю.– Еще нажим на лезвие. Человек захрипел.– Клянусь, я действительно не знаю.

Майкл ему поверил.

– Чем заряжены бомбы?

– Мощной взрывчаткой. Что еще может быть внутри бомбы?

– Нечего острить,– предупредила Чесна, голос у нее был четкий и деловой.– Только отвечай на вопросы.

– Этот дурак и сам не знает. Он всего лишь охранник.

Они посмотрели на говорившего. Это был тот самый тщедушный на вид заключенный с седыми волосами и в очках с проволочной оправой. Он подошел на несколько шагов ближе и заговорил на немецком языке с сильным венгерским акцентом.– Там будет некий вполне определенный газ вида. Вот что будет внутри бомб. Я здесь уже больше шести месяцев, и я видел, что он может делать.

– Я тоже видел,– сказал Майкл.– Он сжигает плоть.

Мужчина слабо улыбнулся, в его улыбке была горечь.– Сжигает плоть,– повторил он.– О, он делает гораздо больше, чем просто сжигает плоть, мой друг. Он заставляет плоть пожирать саму себя, как рак. Я это знаю. Мне пришлось сжечь несколько тел. В том числе тело моей же– ны.– Он моргнул, глаза его стали влажными.– Но она сейчас в более хо– рошем месте, чем это. Для меня каждый день, проведенный здесь – пыт– ка.– Он поглядел на молоток, который держал в руке, затем бросил его на бетонный пол и вытер руку о штанину.