Роберт МакКаммон - Час волка

Чем бы оно ни было, оно потянулось за бутылкой водки, стоявшей на полу рядом с собой. Большая смуглая рука вынула откупорила бутыл– ку, подняла ее, и послышались звуки булькания жидкости. Затем отрыж– ки.

Куча попыталась встать и, поднявшись, оказалась значительно выше шести футов.

– Пожалуйте! – Голос был хриплый и пьяный. Женский голос.– Пожа– луйте! – Она подошла к ним, в красноватые отблески печки. Доски пола под ней жалобно скрипели, и Майкл удивился, что они вообще ее держа– ли. В этой женщине было, должно быть, не менее двухсот пятидесяти фунтов веса и, вероятно, шесть футов и два дюйма роста. Она приблизи– лась к ним, колышущийся передвигающийся холм.– Пожалуйте! – сказала она еще раз, пьяным заплетающимся языком. Широкое морщинистое лицо ощерилось в улыбке, демонстрируя рот, в котором торчало лишь три зу– ба. У нее были светло-голубые глаза миндалевидной эскимосской формы, кожа медно-коричневого цвета и гладкие прямые волосы, остриженные будто бы по горшку, бронзово-рыжеватого цвета: смесь, как понял Майкл, эскимосских и нордических генов, боровшихся между собой за преобладание. Она явно была очень необычной женщиной, и стояла с ух– мылкой, завернувшись в складки разноцветного одеяла. Майкл решил, что ей около сорока лет или даже больше, судя по морщинам и седине в ры– жих волосах.

Она предложила им бутылку водки.

– Пожалуйте? – спросила она, в одной ноздре у нее торчала золо– тая булавка.

– Пожалуем! – сказал Лазарев, принимая бутылку из ее рук, и глотнул огненной жидкости. Он задержал дыхание, потом уважительно энергично выдохнул и хлебнул еще раз.

Майкл поспешил высвободить бутылку из его пальцев и вернуть ее женщине, которая облизнула горлышко и тоже сделала глоток.

– Как вас зовут? – спросила Чесна по-немецки. Женщина покачала головой.– Ваше имя? – испытала она свои познания в норвежском, кото– рый знала очень слабо. Затем прижала руку к своей груди.– Чесна.– По– казала на Майкла.– Майкл.– Потом на довольного русского.– Лазарев.

– А! – радостно закивала женщина. Она показала между своих мас– сивных бедер.– Китти! – сказала она.– Пожалуйте!

– Мужчина на ней, однако, будет иметь чертовские сложности,– глубокомысленно заключил Лазарев.

Хижина была хоть и не совсем чистой, но зато теплой. Майкл снял с себя парку и повесил на крючок на стене, в то время как Чесна про– должала попытки общения с огромной, изрядно подвыпившей эскинордкой. Все, что ей пока удалось понять, это то, что эта женщина живет здесь и что у нее есть еще много бутылок водки.

Дверь открылась, зазвенели колокольчики, Хёркс прикрыл ее за со– бой.

– Ну! – сказал он, стащив с себя шубу.– Вижу, вы уже познакоми– лись с Китти!

Китти ухмыльнулась, допила бутылку и с шумом повалилась на ди– ван.

– Она несколько не в ладах с мебелью,– как бы извиняясь заметил Хёркс,– но довольно мила. Кто из вас старший?

– Я старшая,– сказала Чесна.

– Хорошо.

Хёркс стал разговаривать с Китти на певучем диалекте, который для Майкла звучал смесью ворчаний и причмокиваний. Китти кивала, ух– мылка у нее исчезла и она стала рассматривать Чесну.

– Я сказал ей, кто вы,– сказал Хёркс.– Она говорит, что ожидала вас.

– Ожидала? – Чесна потрясла головой.– Не понимаю.

– Китти берется доставить вас на остров Скарпа,– пояснил Хёркс. Он залез в шкафчик и вытащил оттуда коробку с песочным печеньем.

– Что? – Чесна посмотрела на женщину, которая закрыла глаза и улыбалась, пустая бутылка лежала у нее на животе.– Она… она же пья– ница!

– Разве? В такое время всем нам приходится выпивать.– Он взял со стола побитый кофейник, потряс его, чтобы взболтать жидкость, затем поставил на печку.– Китти знает море и знает остров Скарпу. А я ниче– го не понимаю в лодках. Я даже не умею плавать. Что, впрочем, вам то– же не пригодится, если вы столкнетесь с миной.

– Значит, вы говорите, что если мы хотим попасть на Скарпу, то должны доверить ей свои жизни?

– Именно так,– сказал Хёркс.

– Скарпа! – глаза Китти открылись. Голос стал низким, горловым рычанием.– Скарпа плохо! Патуу! – Она сплюнула на пол.– Нацистские парни! Патуу! – Еще один плевок шмякнулся на грязный пол.

– У Китти,– продолжал Хёркс,– есть здесь своя лодка. Она была лучшей рыбачкой на сотню миль вокруг. Она говорит, что раньше могла слышать, как поют рыбы, и когда выучила их песни, то стала сама петь им, и они тогда плыли в ее сети тоннами.

– Поющие рыбы меня не интересуют,– холодно сказала Чесна.– Меня интересуют патрульные катера, прожекторы и мины.