Эшли Крист - Темный свет

Бенд – небольшой, мрачный городишко, расположенный на восточной окраине Каскадных гор вдоль реки Дешют. За лес, который окружил город со всех сторон, я и не любила его. Он такой темный и страшный. Не знаю, что в этом городе нашла тетя Дженнифер, и почему она просто-напросто не свалит отсюда в городок покрупнее? Последний раз я тут бывала примерно пять лет назад и больше не хотела здесь появляться, но судьба разыграла злую шутку или, скорее, организация по опекунству, которая и отправила меня сюда на два года “заключения”. Отношения с единственной тетей можно сказать натянутые. Дженнифер после того, как ей стукнуло восемнадцать лет, сильно поссорилась с Розой и сбежала, как потом выяснилось, в США. Бабушка все эти годы измучилась и карла себя за то, что не остановила поступок старшей дочери. Вот из-за этого их отношения год за годом рушатся – тетя не звонит бабушке, а Роза не может найти в себе силы позвонить дочке. Надеюсь, мое пребывание в “месте забытом Богом” хоть на чуть-чуть наладят их отношения.

Я вышла из автобуса на городскую закругленную площадь, обделанную кирпичным камнем, в центре которой располагался отключенный фонтан, а вокруг него клумба цветущая осенними цветами, наполняя легкие свежем чистым воздухом. На улице было морозно, дул легкий северный ветерок, царапая мне легкие.

- Челси!

Я резко обернулась на голос. За спиной стояла женщина, которую я помнила с малых лет.

- Тетя Дженнифер! – я бросилась обнимать тетю, как будто очень-очень-очень соскучилась, с радостной фальшивой улыбкой на губах.

- М-м-м, Челси, как же я соскучилась по тебе! – она обняла меня в ответ. Должна заметить Дженнифер тоже прекрасно играла роль самой лучшей тети на свете. Ну что же, похоже, мы поладим, разыгрывая перед всем городом самую настоящую обычную семью, в которой царит духовное понимание.

- Дай-ка полюбоваться на тебя. – Она отпустила меня, и я смогла выделываться перед ней, показывая себя со всех сторон. Тетя, не веря покачала головой: – Как же ты выросла! Стала такой взрослой и красавицей!

“Конечно, выросла! Мне было всего двенадцать лет, когда ты в последний раз меня видела с огромными очками и дурацкими скобками на зубах” – подумала я, а вслух сказала: – А ты нисколечко!

Вообще-то Дженнифер определенно изменилась с тех пор как я приезжала сюда. После смерти своего единственного сына Питера она впала в глубокую депрессию. Часто засиживала дома, перестала общаться с друзьями, а про семью я вообще молчу, короче, она замкнулась в себе. Когда-то тетя была ослепительно красива: густые шикарные русые волосы, отменное чувство юмора, звонкий смех, глаза, которые отражали материнскую любовь – все это исчезло, как не стало Питера.

Мой брат очень много значил для Дженнифер. Она души в нем не чаяла. И хоть я мало, что помню из прошлого, Питера я запомнила навсегда. Он был жизнерадостный, он любил жизнь. Как примерный старший брат (а он на шесть лет старше меня), Питер заботился о младших двоюродных сестрах, раз родных у него не было. На ночь, когда я гостила тут, брат рассказывал мне и Пэйдж мистические байки и легенды, про живущих в городе колдуний и фей. Я обожала его за это. В солнечные дни мы все, вместе играя, обрызгивали друг друга из водяных пистолетов, и когда под напором струй прохладной воды, мы валили его на землю, он сдавался. Конечно, Питер поддавался, чтобы мы поверили, что на самом деле победили. По вечерам брат гулял с нами в городском парке, играл в “Угадай, кто я?” и покупал тайком от взрослых клубничное мороженое. В те счастливые годы Бенд был прекрасным городком, солнечным и ярким. Лес вокруг него не был такой мрачный и зловещий, поэтому мы часто устраивали пикники на свежем воздухе. Если я уставала ходить пешком, Пит усаживал меня на плечи и мужественно нес. Бабушка тоже приезжала сюда, но держалась в стороне от дочери. Ее приглашал муж Дженнифер – Билл, в надежде, что мать и дочь помирятся. Находиться рядом с Питом было все равно, что выиграть миллион долларов. Необъяснимое чувство восторга... Но когда я увидела его лежавшего в гробу в черном смокинге, внутри что-то оборвалось. Этот город больше не радовал меня, он утратил весь свой блеск и очарование...

- Давай поедим уже. – Буркнула тетя, скрываясь в черном, как сама ее жизнь, “фольксвагене”. Прежде чем нырнуть за ней, я небрежным взглядом окинула лес. Вечнозеленые лапы елок и сосен укрывали верхушки деревьев от чистого голубого неба, порождая в сердце леса тьму и зло, от чего создавалось впечатление, что непроходимый лесок живой и следит за мной. От одной такой мысли бросало в дрожь. “Что ж, привыкай Челси, это тебе не Лондон”.