Алексей Атеев - Псы Вавилона

Рядом раздался громкий звук словно щелчок плети.

Всесвятский вздрогнул. Порыв ветра еще раз хлопнул куском толя, плохо прибитым к крыше землянки.

Ну а сам? Все никак не угомонишься? Сражаешься с ветряными мельницами? Ради чего? Один как перст на всем свете. Ни кола, ни двора, ни жены, ни детей... Перекати-поле — самое подходящее слово. Отправляйся-ка в свою Кинешму. Так для всех будет лучше.

Но это самое простое, мысленно возразил Всесвятский. Устраниться, не обращать ни на что внимания, успокаивая себя доводом, что твое собственное участие ровно ничего не изменит. А вдруг изменит?

Он подошел к домику стариков. Никаких признаков жизни. Окна занавешены, на крошечном дворике пустота.

Всесвятский отворил калитку и подошел к входной двери. Обычно, если хозяева дома куда-либо уходили, она запиралась снаружи на висячий замок. Сейчас же замок в петлях отсутствовал. Значит, внутри кто-то есть.

Всесвятский постучал. Никакого ответа. Он вновь забарабанил костяшками пальцев по некрашеному дереву. Тишина. Тогда он толкнул дверь. Она не поддавалась видно, была закрыта с внутренней стороны на засов.

Не хотят пускать? Но почему? Может, увидели в окно, что я приближаюсь, и не желают встречаться?

Он приблизился к маленькому, почти вровень с землей окошку и постучал по стеклу. Занавеска даже не шелохнулась. Странно.

Всесвятский еще раз взглянул на дом и собрался уходить. Раз не пускают, значит, на то есть причины.

Неожиданно взгляд его наткнулся на небольшой блестящий предмет, валяющийся возле покосившегося плетня. Всесвятский подошел поближе и поднял вещицу. Бритва. Немецкая. Очень хорошая. Как она здесь оказалась?

Он присмотрелся к земле. На ней четко отпечатался глубокий рельефный след от обуви. Похоже, некто во время или сразу после дождя не очень удачно перескакивал через плетень и при этом обронил бритву. Всесвятский принялся изучать следы. Вот еще один отпечаток, менее четкий, но все равно было несомненно, что бежавший стремился к входной двери дома стариков.

Теперь сам. след. Похоже, человек, оставивший его, обут в довольно необычные для здешних мест ботинки или сапоги, подошва которых приспособлена для хождения по неровной, скользкой поверхности типа горных круч. Обувь своей ребристой подошвой явно напоминала альпинистскую. Кому же она могла принадлежать?

Американцу! — неожиданно пришло в голову. И бритва, похоже, его. Что он, интересно, тут делал?

От калитки до входной двери дома стариков вела дорожка, вымощенная битым кирпичом. Следов на ней, естественно, не осталось. Однако было ясно, вольно или невольно американец стремился в дом к старикам. Допустим. Но куда он делся потом?

И тут Всесвятского осенило: неужели?.. Не может быть! А, собственно, почему не может? Вывод напрашивается сам собой. У стариков побывали вампиры, и теперь они сами служат Хозяину. Американец попадает к ним, а потом...

И виноват во всем случившемся он — Всесвятский. Хотя, собственно, почему именно он? Вызвали-то его в Соцгород старики, вернее, Фужеров. Но пригласили — потому что верили в него, надеялись на помощь. Не стоит кривить душой и лгать самому себе. Именно он втянул их в скверную историю, поселившись в этом

домишке. Подставил под удар. Тем самым только усугубил ситуацию. Не нужно было тогда уходить... А тем временем в эту историю вовлекаются все новые лица. И американец этот... Даже странно, все, с кем он общался в Соцгороде, так или иначе участвуют в происходящем. Случайно или нет?

Он присел на нагретую солнцем завалинку и задумался.

Что же делать дальше? Имеется лишь два варианта. Либо уехать, либо довести дело до конца. Уехать проще всего, но это позор на всю оставшуюся жизнь. Остаться? А как быть с теми же стариками, если они тоже превратились в монстров? Выход один. Их придется уничтожить, как и всех остальных.

Он снова поднялся и постучал в закрытую дверь, потом прислушался. Ничего. Даже шороха не слышно. Неужели они держат американца у себя? Тогда как понимать речи этой девицы? Нет, вряд ли. Тут и вдвоем тесно. Куда его спрячешь? Скорее всего перенесли в другое место. Возможно, и вправду в подвал под «Скорой помощью».

Всесвятский вернулся в дом Валитова и рассказал о своих предположениях старику. Тот завздыхал, зацокал языком:

— Скорее так есть на самом деле, как ты говоришь. Они стали убыр, поэтому в дом не пускают. С ними, конечно, разберемся, но вначале нужно проверить слова девица. Сейчас придет Хасан, и мы узнаем, есть ли там подвал. Если есть— идем туда.