Алексей Атеев - Псы Вавилона

Всесвятский оглянулся по сторонам. Несмотря на ранний час, около шести утра, людские ручейки тянулись в сторону завода. Город и завод были практически неотторжимы друг от друга, их разделяла лишь невысокая стена, да и то не везде. Еще вчера большинство из этих людей ютились по своим сельским хижинам, как на протяжении сотен лет их пращуры, ни сном ни духом не ведая, что существуют металлургические громадины, где человек словно песчинка в море огня, пара, грохота. Произошел великий перелом в судьбах. А в душах? Человек сеял хлеб, сегодня он варит сталь. Но мыслит он теми же категориями, или все-таки что-то изменилось в умах? Неужели он так и остался рабом? И не столько рабом государства, сколько рабом собственного рассудка?

Размышляя таким образом о судьбах собственного народа, Всесвятский добрался до Шанхая. В конце концов, что делать дальше? Внять разумному совету и уехать? Или остаться и довести дело до конца?

Всесвятский остановился перед домом Валитова и взглянул на часы. Было еще слишком рано, не хотелось беспокоить людей. Можно посидеть где-нибудь в уголке, на скамейке. Подождать, пока люди проснутся. Всесвятский развернулся и зашагал в обратную сторону.

— Эй! — услышал он за спиной. И тотчас узнал голос старика Валитова. — Эй, дорогой товарищ, иди сюда. Чего мимо ходишь?

— Я думал, вы еще спите.

— Какое там. Давно встал. А вот тебя увидеть не ожидал. Решил, все, бэтте, конец. Неужели отпустил начальник, а может, сбежал?

— Отпустил. Знакомым моим оказался. Удивительно, но так и есть.

— Знакомый? — недоверчиво переспросил старик. — Вон как! В такой место знакомый только хуже.

— Согласен. Он сказал, что я должен немедленно уехать.

Старик прицокнул языком:

— Худо. Раз сказал, значит, так и делай. Второй раз не отпустит.

— Время еще есть. Поезда не каждый день ходят.

— Рискуешь.

— Привык доводить начатое до конца. А как у вас дела?

— Гости ночью не приходил. Но в поселке шум был, даже стреляли.

— И кто же?

— Не знаю. Наверное, мильтоны. Оставили засада, может, кто еще попадется. Шум около дом твоих друзей был.

— Навестить бы их нужно.

— Сходи. А пока шагай за мной. Ашать будем. Тебя, наверное, в каталажка не кормили?

На столе стояли лепешки, чайник, кувшин с молоком.

— Садись. Кушай на здоровье, — сказал Валитов, и, пока гость ел, старик молча смотрел на него. Во взгляде его не было ни любопытства, ни тревоги, лишь легкая грусть читалась на изборожденном морщинами азиатском лице.

— Спасибо, — поблагодарил Всесвятский. — Легкая перекуска как раз кстати.

— Будь здоров. Дальше чего делать будешь? Наверное, ночь не спал. Может, приляжешь?

— Спешить нужно. Найти Хозяина.

— Где искать думаешь?

— Еще не знаю. Мне кажется, он где-то рядом. Кто может знать? Этот шофер кареты «Скорой помощи»? Возможно. А другие? Ведь он к кому-то бегал в НКВД.

— Не к твоему знакомому?

— Вряд ли. Но там был еще один. Молодой парень. Его лицо мне определенно кого-то напомнило.

— Всех-то ты знаешь... — В голосе старика послышалась добродушная насмешка

— Я не уверен.

— Арестовали тебя не случайно, — спокойно сказал Валитов.

— Они этого и не скрывали. Сказали: имеется информация о подозрительной личности, объявившейся на Шанхае. Похоже, приняли меня за заезжего контрреволюционера, посланного сюда организовывать диверсии.

— Это только отговорка. Искали именно тебя. Причем кто-то точно знает о твоя настоящая... как это...

— Миссия.

— Именно. Потом, если у этот шофер есть покровитель в НКВД, то это скорее всего кто-то из начальства. Сегодня ночь убыр не приходил. Почему? Думаю, ему приказали не мешать. В поселке был... как это... шмон. Потом оставили людей караулить. Столкнись убыр и эти, стража, мог неприятность получиться. Поэтому ему сказали: в Шанхай эта ночь не ходи. Ты лучше расскажи, что в НКВД было?

— Вот видишь, все правильно! — воскликнул Валитов после того, как Всесвятский вкратце передал обстоятельства своего общения с представителями власти. — Он, этот молодой парень, тебя специально арестовал, чтобы не мешал убыр по ночам гулять, а знакомец твой пришел и тебя выпустил. Значит, он не с ними. Ты ему пытался рассказать о убыр. Напрасно. Только хуже себе сделал. Так бы он тебя просто отпустил, а теперь приказал уехать. Эти люди не верят ни во что, не помещающееся в их разум.

— Я рассчитывал на его помощь. Старик вздохнул:

— А я рассчитывал на твоя. Но, увы...

— Сделаю все, что смогу.