Кэрри Гринберг - Лунные капли во флаконе

В ноябре небо висит так низко, что вот-вот упадет. В ноябре дуют холодные ветра с моря, и беспрестанно идет дождь. В ноябре дни столь печальны и мрачны, что только долгая осенняя ночь приносит долгожданное забвение. Элинор обедала в малой столовой. Не та ли эта комната, в которой матушка распорядилась устроить зимний сад и гостиную - самая светлая и уютная комната в доме? Но такова она летом, осенью же там можно бесконечно наблюдать, как дождь хлещет по окнам, голые ветки деревьев борются с ветром, и кругом царит увядание и смерть.

Хотя на улице было тепло, а кирпичный дом как следует прогревался в течение дня, Амелия поежилась, будто холод и сырость проникли со страниц дневника в ее комнату.

Следующий день был столь не похож на холодный ноябрь, что мысли о несчастной Элинор сами собой сменились более приятными: о чудесной погоде и предстоящей прогулке с милым Сэмьюэлом Адамсом. И хотя дневник все еще лежал под подушкой, и расставаться с ним Амелия не собиралась, ее полностью поглотила забота о том, какое платье надеть и брать ли с собой парасоль. Больше всего ее заботило то, что любимое желтое платье она уже надевала на пикник на прошлых выходных, и предстать в нем снова перед Сэмьюэлем и его матерью было просто немыслимо.

Единственное, что огорчало девушку этим прекрасным летним днем, так это вновь увядшие цветы на ее письменном столе. Дженни меняла букетики каждый день, находя каким-то образом то ландыши и гиацинты, то даже тигровые лилии, которые никогда не водились ни в их саду, ни где бы то ни было еще в окрестности. И каждый раз следующим утром Амелия находила цветы увядшими и засохшими, словно те простояли без воды по меньшей мере неделю.

- Что вы храните этот гербарий, - поджав губы, сетовала Конни и выбрасывала их в окно.

- Вчера Дженни поставила совершенно свежий букет, ума не приложу, что с ними стало! - упрямо отвечала девушка, сама поражаясь тому, как быстро гибнут цветы.

- Ну что за глупости вы говорите!

На самом деле, это Конни говорила глупости и вечно с ней спорила, но матушка учила, что ругаться с прислугой - дурной тон, и этим может заниматься экономка, а никак не воспитанная девушка. К тому же, Конни научилась вполне сносно завивать ей волосы и делать красивые локоны, и Амелия прощала ей дерзости.

- Вы все взяли, мисс? Вас ждет долгая прогулка!

- Разве Мэри не поедет с нами?

- С вами будет миссис Коулс, я надеюсь, она справится. Не забудьте зонтик, солнце сегодня палит, как в какой-нибудь Индии! Какое счастье, что тут дуют свежие ветра с побережья, правда, мисс?

- Это приятно, - ответила Амелия, задумчиво завязывая шляпную ленту под подбородком.

Миссис Адамс с Сэмьюэлем прибыли почти без опоздания, в то время как миссис Черрингтон только собиралась. Было решено поехать на двух открытых колясках вместо большой кареты - Сэмьюэл пообещал, что так они смогут полностью насладиться кентской природой и видами. Однако же посадка в коляски заняла несколько больше времени, чем планировалось.

Сначала миссис Черрингтон вдруг ощутила, что неважно себя чувствует, но уговорами миссис Адамс она решила все же не отказываться от поездки.

Мэри снабжала миссис Коулс - няню маленькой мисс Луизы - всем необходимым в поездке, отчего у той просто не осталось свободных рук, чтобы удержать юную мисс, и та бегала возле них, с любопытством разглядывая гостей. Девочка пребывала в возбужденном настроении и просилась то на ручки к маме, то сама пыталась штурмовать карету.

Миссис Адамс принялась было рассаживать всех по коляскам, и пожелала непременно сидеть "со своей дорогой подругой Кейтлин" и крайне расстроилась, что ей придется оставить миссис Черрингтон с няней и дочерью, которые, наверняка, доставят той много неудобств, а самой сесть к Амелии и Сэму.

- Дорогая матушка, мы доедем за полчаса, - уверил ее Сэмьюэл, помогая подняться в коляску. - Мы дольше будем пререкаться!

Всю дорогу Амелия молчала, наслаждаясь поездкой, хоть под конец ее и немного укачало. Тем не менее, день был настолько чудесным, лошади быстрыми, а компания приятной, что она лишь улыбалась, да придерживала шляпку, чтобы ту не сдуло встречным ветром.

- Моя дорогая, как предусмотрительно с вашей стороны было взять парасоль! - наклонившись к самому ее уху, проговорила миссис Адамс. - На таком солнце не мудрено и обгореть, а у вас такая нежная кожа!

Сама миссис Адамс была одета в яркое желто-зеленое платье с рукавом по локоть, а шляпа в виде корзины с цветами была настолько маленькой, что едва ли могла защитить от солнца. Жизнь за городом сказалась на этой даме, обветрив ее лицо и руки и придав им коричневатый цвет, который нельзя увидеть у городских жителей. Странно, но если Сэмюэлю шел этот загар, который делал его более мужественным и оттенял голубые глаза, то миссис Адамс казалась женой фермера, а не преуспевающего бизнесмена. Амелия подумала, что всегда будет брать с собой зонтик и надевать только закрытые платья.