Иннокентий Соколов - Бог из глины

Ее обнаружили случайные прохожие — окровавленную, размазывающую слезы по разбитому лицу, в разорванном халате, она ползла, не разбирая дороги, ее цель была — не останавливаться ни на секунду, уползти как можно дальше от проклятого дома.

Она потеряла самое дорогое, что у нее было, и боль утраты, казалось навсегда останется шрамом на измученном сердце женщины, так и не ставшей матерью. Чуть позже, когда ей стало немножко легче, она равнодушно созерцала скудную обстановку палаты, погружаясь в холодное безразличие.

Больше месяца она провела в больнице, понемногу восстанавливая силы, наблюдая, как тает прежний облик — впервые она обнаружила это, когда самостоятельно спустилась в холл, где для ходячих пациентов, заботами администрации выставили небольшой телевизор, расставили стулья — каждый вечер у голубого экрана собиралась практически одна и та же компания, и Надежда сначала оробев, присела на краешек дальнего стула. Поерзав некоторое время, недовольно скривила носик — по телевизору передавали политическое ток-шоу, совершенно ей неинтересное, и Надя поспешила покинуть сообщество любителей острых дискуссий. Проходя по коридору, она невольно обратила внимание на зеркало, висящее на стене — оно отразило ее фигуру, но несколько иначе, чем привыкла Надежда. Подойдя к зеркалу, она некоторое время пыталась сообразить в чем же подвох — в нем отражалась она, и в то же время совершенно другая женщина. Возможно все дело в болезни, запоздало сообразила Надя и поспешила обратно в палату.

На следующий день, она снова стояла перед зеркалом, жадно всматриваясь в свое отражение — та другая женщина вновь явилась ей, и на этот раз Надежда даже сумела рассмотреть очертания ее лица. Затем все затуманилось, и Надежда почувствовала, как теряет опору. Подбежала нянечка, случайно проходящая мимо, и отвела наверх. После этого Надя обнаружила для себя новое хобби — каждый день он спускалась вниз, и жадно выискивала малейшее сходство с той незнакомкой — она гладила лицо, проводила руками по телу, пытаясь уловить изменения, что, так или иначе, происходили с ней. Персонал больнице провожал понимающим взглядом пациентку с лихорадочным взглядом, но Надежде было плевать — она стала терять вес, причем так стремительно, что вскоре пижама, ранее приятно обтягивающая тело, начала напоминать тряпку, которую по странному недомыслию следовало накидывать на плечи. Мать не сразу, но обратила внимание изменения в облике дочери, и однажды, озабоченно вздыхая, вытащила из сумки напольные весы.

Надя осторожно встала на них, зачарованно наблюдая за тем, как измерительный диск остановился в десятке делений от заветной цифры — если весы не врали, а делать это им не было никакого резона, она действительно похудела. Мать тут же схватилась за голову, и с удвоенной силой принялась восстанавливать утраченное — теперь в тумбочке оставалось все меньше и меньше свободного места от бесконечных передач, тем более, что у Надежды совершенно пропал аппетит, и все что она могла съесть за день — пару бутербродов, да стакан молока.

Теперь к ее новым увлечениям добавилось еще одно — проснувшись, Надя первым делом вставала на весы, с удивлением и ужасом констатируя совершенно невероятное — она худела, таяла на глазах.

Потеряв первый десяток килограмм прямо в больнице, она встревожилась не на шутку — пыталась запихивать в себя как можно пищи, но кусок не лез в горло, да и после первого же бутерброда в животе образовывалась приятная сытость, так что все ее поползновения не имели успеха. Она теряла и теряла вес, более того изменения коснулись не только злополучных килограммов — она стала немного выше, и уже в плечах. Черты лица смягчились, стали более приятными.

Загадочная женщина одерживала победу за победой — всматриваясь в тревожную гладь зеркала, Надежда все чаще подмечала, что образ незнакомки стал проступать более отчетливо, пускай это и казалось невероятным. Уже тогда Надежда могла представить ее — та другая, была необыкновенно хороша собой, ее стройные ножки, аппетитная попка и упругая грудь могли бы стать предметом вожделения для каждого мужчины. Это немного пугало ее, но незнакомка была так прекрасна!

В какой-то степени именно это помогло ей немного прийти в себя. Отвлечься от боли, что сидела занозой. Ей часто снился один и тот же сон: они вместе с дочкой кормят огромную Жданов-Рыбу, и та шевелит плавниками, довольно открывая рот. Проклятая рыба обвела ее вокруг пальца, но не обманула в одном — Надежда менялась на глазах.