Дэвид Лисс: Двенадцатое заклятие

— Нет! — в один голос воскликнули Мэри и мистер Моррисон, но было слишком поздно. Страницы были у леди Харриет.

Леди Харриет вернулась к своей свите и стала рассматривать страницы.

— Они удивительные, — сказала она, листая их. Ее грудь вздымалась, щеки порозовели. — Вы мне их отдаете? Они мои?

— Люси… — предостерегла Мэри.

— Да, я отдаю их вам, — сказала Люси. — Они ваши столько, сколько пожелаете. Отдайте теперь мою племянницу.

Леди Харриет только улыбнулась:

— Вряд ли я ее вам отдам.

— Зачем она вам? — спросила Люси срывающимся голосом. — Вы сказали, она вам не нужна.

— Пусть будет у меня в отместку, — сказала леди Харриет. — Может, из-за вашего друга мистера Моррисона — у меня перед ним должок за сэра Реджинальда. Может, из-за вас самой — я вас ненавижу. Может, я хочу наказать вас за то, что вы встали у меня на пути. Может, хочу посмеяться над вами, потому что вы сделали глупость, поверив мне. То, что листы у меня, доставляет мне столько же удовольствия, сколько вам боли. Это позволяет мне показать вам, как плохо вы разыграли карты. Я получила все, вы — ничего. С помощью этой книги я могу уничтожить вас всех, и вы бессильны что-либо сделать. Вы совершили непростительную ошибку.

Люси улыбнулась. Она не считала себя мстительным человеком или человеком, которому доставляли удовольствие страдания других, но только не сейчас. Леди Харриет окончательно сбросила маску и показала свое истинное лицо — воплощение безграничного зла. Она считала себя выше всех, но она не была выше Люси Деррик.

— Я бы на самом деле совершила непростительную ошибку, — сказала Люси, — если бы отдала вам настоящие страницы.

Леди Харриет снова поспешно пролистала их:

— Вы лжете. Я видела поддельные страницы, эти не такие, они написаны одной рукой.

— Мне их дал художник, который нарисовал настоящие, — сказала Люси. — Прощальный подарок очень мудрого человека. Думаю, мистер Моррисон назвал бы это ловкостью рук.

Она краешком глаза взглянула на мистера Моррисона, который смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Скорее всего, если бы у нее было время об этом подумать, она бы поняла, что это доставляет ей удовольствие.

Леди Харриет тщательно просмотрела страницы. Потом обнюхала их, как собака, потом потерла о лицо. До нее дошло, что Люси говорит правду, и она с отвращением швырнула гравюры мистера Блейка на пол.

— Очень умно, — сказала леди Харриет. — Но угрозы остаются в силе. Отец приносит в жертву ребенка ради меня — такая жертва даст мне силу вынудить вас подарить мне книгу. Баклз, убей ребенка.

— Он не сделает этого! — крикнула Мэри. — Люси, приготовьтесь взять ребенка.

Люси обернулась и увидела, что, пока все смотрели на Эмили, Мэри нарисовала на полу вокруг себя круг. Он блестел и сверкал в полутьме. Люси сразу догадалась, что круг сделан золотом.

Она взглянула на мистера Баклза и увидела, что тот оторопел от ужаса. Ребенок был по-прежнему у него на руках, но, казалось, он совершенно забыл о нем и не предпринимал никаких попыток причинить ему вред. Просто растерянно смотрел.

— Нет, — сказала Люси сдавленным голосом. Она вспомнила историю, которую рассказывала ей Мэри, и знала, что означает этот круг. — Должен быть другой выход.

Мэри покачала головой:

— Нет, дорогая моя Люси. Выход только один.

Леди Харриет не сводила глаз с мистера Баклза и, вероятно, не заметила круга на полу.

— Баклз, почему младенец до сих пор жив? Принеси его мне в жертву.

— Посмотрите на эту Крофорд! — резко сказал он. — Она круг нарисовала.

— Не несите чепухи, — сказала леди Харриет. — Заклятия здесь не действуют.

— Только не волшебный круг, — почти шепотом произнес Баклз. — Один из наших кругов.

— Это не простое заклятие, — сказала Мэри. — Вам это хорошо известно. Это энергия самой вселенной, и бороться с ней с помощью защит так же бесполезно, как бороться с ветром с помощью корзины.

Леди Харриет повернулась к Мэри и, увидев тонкую золотую линию на полу, сжала челюсти, то ли с вызовом, то ли с презрением.

— Вы не станете жертвовать собой ради этого ребенка.

— Я не могу вам позволить завладеть книгой. Если она будет вашей, наступит эра машин, и ничто не сможет ее остановить.

— Не делайте этого, — сказал Баклз с круглыми от ужаса глазами. Он понял, что сделала Мэри и что это означает. — Я не причиню ребенку вреда. Квинс, держите его.

Миссис Квинс отпрянула. Она не хотела даже дотрагиваться до младенца. В отчаянье мистер Баклз бросился вперед и передал свою дочь Люси: