Бенджамин Перси - Красная луна

— Это твои дружки, рядовой?

Ответить Гэмбл не успевает. Его хватают за волосы, выдирают из его кобуры пистолет и приставляют к его же собственной шее.

Мексиканцы поднимают ружья (тут есть даже супернавороченное итальянское AR-15) и принимаются палить. Пули, высекая искры, отскакивают от днищ вертолетов. С неба дождем сыплются осколки. Один «блэк хоук» кренится на бок и резко набирает высоту. Винт задевает задний стабилизатор второй машины. Раздается металлический скрежет, словно вилка попала в измельчитель для мусора. Одна из четырех лопастей отлетает в сторону и с оглушительным грохотом врезается в стоящий на шоссе грузовик.

Потерявшая равновесие машина опускается в обрамляющий луг лесок. Оставшиеся три лопасти в конце концов застревают в ветвях и с треском отваливаются. Вертолет со стоном рушится кабиной вниз, подняв облако дыма. Торчащий тонкий хвост напоминает оперение стрелы. С жутким звуком металл ударяется о камень. Но ничего не взрывается. «Блэк хоук» просто падает на бок. Двигатель замирает. От места падения в разные стороны разлетается пыль. В небо поднимается дым.

Второй вертолет улетел. Патрика отпускают и выталкивают на шоссе. Он падает на колени на горячий асфальт и глазами ищет в толпе мексиканцев девушку. Странно, но Клэр не выглядит испуганной. Не плачет, не прикрывает в ужасе рот ладонью. Она спокойно стоит на месте, а в руке у нее дымится огромный револьвер. Побелевшие губы плотно сжаты, никаких эмоций.

Несколько мужчин подбираются к упавшему вертолету, дергают дверцу, но ее заклинило. Тогда мексиканцы стреляют по окнам и добивают все еще пристегнутых к креслам пилотов и пассажиров.

Буйвол рассказывает про неудавшуюся операцию, про сбитый вертолет и предполагаемое похищение Чудо-мальчика. Его местонахождение можно отследить благодаря сигналу спутникового телефона. Рассказ получается эффектным, Ремингтон яростно жестикулирует, и тени от его рук пляшут на полу. Ну просто настоящий театр, и Чейзу кажется, будто он тоже пляшет там, среди этих дерущихся теней.

— Всего один пузырек? — переспрашивает он. — У парня только один пузырек?

— Да.

— А сколько в нем доз?

— Кажется, десять. Может, меньше. Точно не могу сказать.

— Если мы раздобудем пузырек, то сможем воссоздать вакцину.

— Теоретически, да.

— Сколько времени на это уйдет?

— Не знаю.

— Значит, у него есть всего один пузырек этой панацеи?

— Да.

— Ну что ж, это наш шанс.

В последние несколько недель Чейз снова стал видеть сны. Люпекс превращал их в непроницаемую черную тьму: сидя на таблетках, он просто умирал каждую ночь. Зато теперь сновидения необыкновенно яркие, гораздо реалистичнее, чем в жизни. Вернулась та горящая женщина с дымящимися глазами. И другие. Прошлой ночью Уильямс видел человека, которого пристрелил тогда на двухполосном шоссе к югу от Нифльхеля. Их отряд расчищал дорогу для колонны транспорта снабжения. Во сне перед Чейзом предстала местность во всех мельчайших и до боли знакомых подробностях: выбоины на шоссе, домишки ликанов. Вот они едут мимо сточной канавы и полуразрушенных домов, мимо сооруженных из грязного снега и жести лачуг, мимо тележек, нагруженных кувшинами с замерзшим молоком. Рядом с дорогой ползет босой, наполовину трансформировавшийся ликан. Белоснежные волосы, из одежды лишь рваные штаны и теплая фуфайка с длинными рукавами. Старик даже не услышал шума приближающихся вездеходов. Он смотрел прямо перед собой сочащимися кровью глазами и медленно полз: одна рука вперед, потом другая. Чейз приказал по рации всем машинам остановиться, а потом связался с базой, назвал координаты и доложил ситуацию. Иногда на поздней стадии заболевания из-за прионов начиналось мозговое кровотечение, и у больного случалось нечто вроде приступа слабоумия.

— У нас тут бешеная собака, — сказал Уильямс.

Ему приказали убить ликана.

Чейз мог бы заставить своих ребят расстрелять его, но не хотел вешать на них очередную смерть. Он вылез из машины и по хрустящему снегу подошел к старику. Навел автомат, но не смог выстрелить в спину. Крикнул, потом еще раз. Наконец ликан обернулся и слабо взмахнул залепленной снегом рукой: то ли угрожал, то ли предупреждал. Совсем старый, годился Чейзу в дедушки. Уильямс выпустил короткую очередь и забрался обратно в машину. Труп так и остался лежать на обочине. На душе у Чейза было паршиво, но зато только у него, а не у еще какого-нибудь краснощекого татуированного девятнадцатилетнего юнца.