Лорел Гамильтон - Лазоревый грех

Мюзетт обошла, покачиваясь, Жан-Клода, остановилась поближе к Ашеру.

— Так вы с Жан-Клодом снова счастливая пара или — она бросила взгляд на меня, — счастливый menage a trois? И потому ты не вернулся? — Она прошла вплотную к Ашеру и Жан-Клоду, заставив их попятиться, чтобы встать передо мной. — Как может прикосновение такой, как эта, сравниться с величественностью нашей госпожи?

Наверное, она подразумевала, что я в постели не так хороша, как Белль Морт, но я не была в этом до конца уверена, да и не очень интересовалась. Пусть оскорбляет меня как хочет. Это куда менее болезненно, чем многое из того, что в ее силах.

— Белль Морт тошнило при взгляде на меня, — произнес наконец Ашер, — она избегала меня во всем. — Он показал на картину, которую все еще держал Анхелито. — Вот каким она меня видит. И всегда будет видеть.

Мюзетт прошествовала обратно к Ашеру.

— Быть последним при ее дворе лучше, чем быть правителем вне его.

Я не смогла удержаться:

— Ты хочешь сказать, что лучше служить на Небесах, чем править в Аду?

Она кивнула с улыбкой, явно не заметив литературной ассоциации.

— Oui, precisement. Наша госпожа — солнце, луна и все на свете. Быть отсеченным от нее — только это и есть истинная смерть.

Лицо Мюзетт пылало религиозным экстазом, внутренней уверенностью, которая бывает лишь у бродячих проповедников и телевизионных евангелистов. Да, она истинно верила.

Я не видела лица Дамиана, но могла поспорить, что оно так же пусто, как у двух других вампиров. Джейсон смотрел на Мюзетт так, будто у нее отросла вторая голова — и очень уродливая, шипастая. Она была зелоткой, а зелоты никогда не бывают полностью в своем уме.

Когда она повернулась к Ашеру, то же сияние еще играло на ее лице.

— Наша госпожа не понимает, почему ты покинул ее, Ашер.

А я понимала. И все в этой комнате понимали, кроме, быть может, Анхелито и девочки, все еще стоящей у дивана там, где поставила ее Мюзетт.

— Посмотри на эту картину, Мюзетт, где я изображен в виде Вулкана. Посмотри, каким видит меня наша госпожа.

Мюзетт не стала оглядываться. Она только пожала плечами по-галльски — жест, который может значить все и ничего.

— Анита меня видит не таким, — закончил он.

— Жан-Клод не может, глядя на тебя, не вспоминать, что утрачено, — сказала Мюзетт.

— Времена, когда ты могла говорить от моего имени, Мюзетт, давно прошли, — ответил Жан-Клод. — Ты не знаешь ни моего разума, ни моего сердца. На самом деле никогда и не знала.

Она повернулась к нему:

— Ты и правда хочешь мне сказать, что согласен до него дотронуться — до такого, как сейчас? Осторожнее со словами, Жан-Клод. Помни, что наша госпожа видит глубоко и в твоем разуме, и в твоем сердце. Мне ты можешь солгать, но ей — никогда.

Жан-Клод на миг замолчал, но наконец сказал правду:

— Сейчас мы не близки в этом смысле.

— Видишь? И ты отказываешься коснуться его, как отказывается она.

Я ослабила кольцо рук Дамиана, чтобы легче шевелиться.

— Не совсем так, — объяснила я. — Прошу прощения, но это моя вина, что они сейчас не пара.

Она обернулась ко мне:

— Что ты хочешь сказать, слуга?

— Знаешь ли, если бы я даже была простой горничной, я достаточно знакома с правилами вежливости в обществе, чтобы знать: горничную просто горничной не называют. Так же не называют слугу слугой — разве что ты никогда не имела дела со слугами. — Я сложила руки на животе, намеренно приняв недоумевающий вид. Руки Дамиана лежали на моих плечах без нажима. — Разве не так, Мюзетт? Может быть, ты вовсе не аристократка? И это притворство, а на самом деле ты просто не знаешь, как ведут себя аристократы?

Жан-Клод бросил на меня взгляд, который ей был не виден.

— Как ты смеешь! — воскликнула Мюзетт.

— Тогда докажи благородство своей крови и обращайся ко мне хотя бы так, как обращается аристократ, у которого действительно есть слуги.

Она открыла рот, собираясь возразить, но потом вроде бы услышала что-то, не слышное мне.

— Как пожелаешь. Тогда Блейк.

— Блейк годится, — согласилась я, — а хотела я сказать, что мне несколько не по душе бисексуальность. Я не стану делить Жан-Клода с другой женщиной и уж тем более — с другим мужчиной.

Мюзетт снова наклонила голову, будто углядела червяка, которого собирается склюнуть.

— Очень хорошо. Значит, Ашер не связан ни с кем из вас. Он просто твой заместитель.

Я посмотрела на обоих вампиров. Только Джейсон так же недоумевал, как я. А вампиры вели себя так, будто только что захлопнулся капкан, а я этого еще не вижу.