Ирина Лобусова - Чёрная метка

Алик никогда не был его близким другом, но… Но слишком уж не вязалось с ним такое страшное выражение – «умирает». Узнав, что Алик в реанимации, он стал действовать быстро: поехал в больницу, украл халат и без труда нашел нужную ему дверь. Помня, что Джерри не любит Алика, он ничего не стал говорить другу.

Но к зрелищу, которое открылось его глазам, он все-таки не был готов. Перед ним, на специализированной кровати, лежала белая, от макушки до пят запеленатая в стерильные бинты, мумия, в которую воткнули всевозможные трубки разной формы и размера, которые тянулись к страшным на вид аппаратам, поддерживающим в этом уже полумертвом теле жизнь.

Как он понял, на теле Алика почти не осталось клочка целой кожи… По официальной версии, с ним произошел несчастный случай: тело его обожгло кислотой.

В белой маске жили только глаза, но и они были страшны. Налитые кровью, перекошенные от постоянной боли, они напоминали глаза смертельно раненой собаки, которую никто не решается пристрелить.

– Алик… я… – горло пересохло, и с трудом вырывались слова, – я спокойно прошел, ты не волнуйся. Хотел тебя навестить, и вот я здесь.

– Я знал, что ты придешь. У меня мало времени. Слушай меня очень внимательно. Больше не ходи в клуб. А если пойдешь, ни к чему не прикасайся там руками. Ты понимаешь меня?

– Нет.

– Возьми мою правую руку.

– Это невозможно, здесь бинты…

– Отогни бинты и открой ладонь! Быстрее! Времени очень мало!

Повинуясь властным ноткам, звучащим в голосе умирающего, он аккуратно взял его правую руку и отогнул бинты. Но, к огромному его удивлению, зрелище открытой руки Алика было совсем не страшным. Беловатая кожа его руки была вся испещрена красными, глубокими точками, как будто его кололи раскаленной иглой.

– Это… шерсть… – он услышал странные слова Алика, – остаток шерсти… После того, как шерсть выпала… Повреждения были таким сильные, что кожа потеряла возможность заживать. С самого начала силы были неравные… теперь я умираю от этих ран…. Поверни ладонь тыльной стороной вверх.

Он повернул – и замер. На тыльной стороне ладони расплывалось черное пятно. Было оно чуть больше монеты, и самая большая чернота пришлась по краям. Казалось, ладонь его гниет изнутри от какой-то странной и ужасной болезни. Но пятно на его ладони было единственным.

– Это черная метка… Она означает… это хуже, чем смерть… бойся ее появления… на руке… иначе тебя ждет участь настолько страшная, что ты не можешь даже вообразить! Будь осторожен… опасен….

– Кто? Кто опасен, Алик? Кто оставляет эту метку?

Губы Алика бессильно пошевелились, а голова запрокинулась. Он издал последний хрип, а на всех экранах появилась сплошная, длинная полоса… Алик умер. Потрясенный увиденным, он быстро выбежал из палаты, и со всех ног бросился бежать по коридору – с такой скоростью, что никто не смог бы его догнать.

Том накрыл голову подушкой и лежал так до тех пор, пока я открывшейся двери его спальни не появилась голова матери, прервав невыносимую дрель телефона.

– Пошли ее к черту… – процедил сквозь зубы.

– Это не она, – сухо констатировала мать, – а он.

– Кто – он?

– Этот твой приятель… – мать тоже цедила сквозь зубы – это было у них наследственным. Она не любила Джерри.

– Скажи, чтобы позже позвонил… – все равно он был не в состоянии говорить.

– Этот нахал сказал, что не смог дозвониться тебе на мобильник, а в клубе у тебя какие-то там неприятности… Поэтому он поднял такой трезвон.

Он вспомнил, что телефон разрядился еще ночью, в ночном клубе… Он просто засунул его подальше в машину, и все. А дома (вернулся он около 5-ти – эта, новая девчонка, вымотала его до бесконечности… Как же ее звали…) забыл поставить на зарядку. Он даже телефон этой девчонки забыл сохранить.

– Ладно, – голова гудела, как котел, он даже не слышал собственных слов, – я с ним поговорю.

Голос Джерри звучал очень сухо.

– Немедленно приезжай в клуб. Надо срочно поговорить.

– Нет, сегодня не получится. Я не поеду даже на свою тренировку. Мне плохо. Я, кажется, заболел.

– Это очень важно и срочно! Ты даже не представляешь, насколько. Ты был в больнице у Алика, так?

– Был. Ну и что?

– Узнаешь! Немедленно приезжай в клуб!

– Я болен.

– Прекрати этот цирк! Я не собираюсь с тобой торговаться! – в голосе Джерри послышались истеричные нотки, – это нужно тебе, а не мне!

– Ладно. Я приеду.

Но, положив трубку, он вдруг действительно почувствовал, что серьезно болен. Все тело словно налилось свинцом. Было так больно, что он с трудом переставлял ноги. Голова кружилась настолько сильно, что для того, чтобы удержаться на ногах, ему пришлось уцепиться за стол. Глаза налились кровью и невыносимо болели – словно в них насыпали раскаленный песок. Во рту был отвратительный привкус, от которого время тот времени бросало то в озноб, то в тошноту…. Ему вдруг стало страшно.