Майк Резник - Принцесса Земли

— Нет, — согласился я. — Желание вернуться к ней — не признак сумасшествия. Думать, что она на Марсе — вот признак сумасшествия.

— И где же она, по вашему мнению? — спросил он.

— Откуда я, черт возьми, могу это знать? — откликнулся я. — Но мне точно известно, что на Марсе нет ничего, кроме кучки скал. Летом там ниже нуля, полное отсутствие кислорода, и если там было что-нибудь живое, оно вымерло пятьдесят или шестьдесят миллионов лет назад. Что ты на это скажешь?

— Я провёл на Барзуме около века. Возможно, этот мир немного отличается от того, который известен вам под названием «Марс». Возможно, перемещаясь в пространстве, я перемещаюсь и во времени. Объяснения меня не интересуют. Только результаты. Как только я вновь обниму свою несравненную принцессу, тотчас же оставлю любые объяснения учёным и философам.

— И психиатрам, — добавил я.

Им овладела этакая зловещая весёлость.

— Если вы окажетесь правы, меня будут держать взаперти в психушке до тех пор, пока не переубедят, что женщины, которую я люблю, не существует и что вся моя жизнь не более чем безумная фантазия. Вы производите впечатление крайне несчастного человека. Неужели мои злоключения способны сделать вас счастливее?

— Я всего лишь реалист, — ответил я. — В детстве мне настолько хотелось поверить, что Принцесса Марса — истинная правда, что я, бывало, каждую ночь стоял на заднем дворе своего дома и протягивал руки к Марсу так же, как это делал ты. Я продолжал ждать, когда меня заберут из паутины повседневности, в которой я жил, и перенесут на Барзум, — я остановился на мгновение. — Этого не случилось. Всё, чего я добился — это боли в плечах и кучи насмешек от друзей, не читавших книг.

— Возможно, у вас просто не было причины отправиться на Барзум, — сказал он. — Вы были ребёнком, и целая жизнь лежала у ваших ног. Думаю, Барзум крайне разборчив в тех, кому он разрешает посетить себя.

— Итак, теперь ты утверждаешь, что планета — вполне осознающее себя живое существо?

— Ничего не могу сказать на этот счёт, — ответил Джон. — А у вас есть абсолютное доказательство обратного?

Я раздражённо уставился на него.

— Ты в этом разбираешься получше моего. Рассуждаешь ты просто охренительно разумно. У тебя просто в этом больше опыта и практики.

— В чём именно?

— В обмане людей путем разумных рассуждений.

— Даже больше опыта, чем у вас?

— Вот видишь? — подловил я его. — Это как раз то, что я имел в виду. У тебя есть ответ на любой вопрос, а если такового не имеется, ты отвечаешь бумерангом, а я, пытаясь найти ответ на твой вопрос, выгляжу полным кретином. Но ведь это не я бегал по улице голым в пургу прямо посреди ночи, и это не я полагаю, что Марс — мой дом родной.

— Полегчало? — вежливо поинтересовался он.

— Не сильно, — признался я. — Ещё кофе?

— На самом деле чего мне более всего хочется, так это чуть размять мышцы.

— Снаружи?

— Нет, внутри, — он отрицательно помотал головой.

— Отлично, — сказал я, вставая. — Конечно, здесь не так просторно, как в марсианском дворце, однако…

Он также поднялся на ноги, обернулся полотенцем и пошел позади меня. Я провёл его в гостиную, затем остановился.

— Тебе всё ещё холодно?

— Немного.

— Думаю, стоит зажечь огонь, — сообщил я. — Не пользовался этим чертовым камином всю зиму. А ведь все равно за него заплатил.

— Нет необходимости, — засмущался он. — Не стоит беспокоиться.

— Это не повод для беспокойства, — покачал я головой, открывая каминный экран и подкидывая внутрь парочку поленьев. — Можешь осмотреться, пока я занят камином.

— И вы не боитесь, что я могу вас ограбить?

— А у тебя есть карманы, куда засунуть украденное?

— Думаю, мне повезло, что я не вор, — улыбнулся он.

Следующие несколько минут я провёл, поправляя дрова и пытаясь растопить огонь. Не имею представления, какие именно комнаты он осмотрел, но когда я закончил, он только-только вернулся.

— Вы, должно быть, очень ее любили, — изрёк он. — Даже превратили дом в место поклонения Лайзе.

— Не важно, настоящий ты Джон Картер или просто бедолага, считающий себя Джоном Картером, но ты должен понимать, каково мне было.

— Как давно ее не стало?

— Она умерла в прошлом феврале, — ответил я, после чего выплюнул: — В день Святого Валентина.

— Она была очень красивой женщиной.

— Большинство людей стареют, — сказал я. — Она же с течением времени становилась лишь прекрасней. По крайней мере, для меня.