Энн Райс - Невеста дьявола

— Оставь его, он сам справится, — говорит Джулиен. Вот и он, собственной персоной; вьющаяся седая шевелюра, маленькие блестящие черные глазки, безукоризненный костюм. Он улыбается и манит рукой. — Ну же, Майкл, поднимайся, — тот же сильный французский акцент, — теперь ты с нами, все кончено, перестань бороться.

— Да, поднимайся, Майкл, — произносит Мэри-Бет, мазнув его юбкой по лицу. Высокая, статная женщина с седыми волосами.

— Ты теперь с нами, Майкл. — А это Шарлотта, блондинка с пышной грудью, выпирающей из декольте. Пытается поднять его, но он сопротивляется, и его рука беспрепятственно проходит сквозь ее тело.

— Перестаньте! Прочь от меня! — кричит он. — Убирайтесь вон!

На Стелле одна лишь тонкая сорочка, спадающая с плеча, полголовы залито кровью, вытекшей из пулевой раны.

— Брось, Майкл, дорогой, ты теперь останешься здесь навсегда. Разве ты не понял? Все кончено, дорогой. Ты отлично потрудился.

Барабанная дробь все ближе и ближе, диксиленд наигрывает похоронную песню, в дальнем углу комнаты стоит открытый гроб с зажженными вокруг свечами. Портьеры вот-вот загорятся от пламени свечей, и весь дом сгорит дотла!

— Бред! Ложь! — кричит Майкл. — Опять ваши фокусы!

Он пытается встать, пытается убежать, но куда бы он ни взглянул, везде видит окна, двери в форме замочной скважины, ветви дуба, пробившие потолок, стены и весь дом, превратившийся в огромную чудовищную ловушку, окруженную корявыми деревьями, языки пламени, отражающиеся в высоких узких зеркалах, диваны и стулья, заросшие плющом и цветущими камелиями. По всему потолку разрослась бугенвиллея, свесившая плети до мраморных каминов, и дрожащие пурпуровые лепестки осыпаются прямо в дымящееся пламя.

Внезапно его по лицу ударяет тяжелая, как доска, рука монашки. Он приходит в ярость от боли и потрясения.

— Что ты такое говоришь, мальчишка?! Разумеется, ты здесь! Вставай! — вопит она. — Отвечай мне, мальчишка!

— Прочь от меня! — Он толкает ее в панике, но рука проходит насквозь.

Джулиен стоит рядом, сцепив руки за спиной и покачивая головой. А за ним стоит красавец Кортланд. Он насмешливо улыбается, совсем как отец Майкла, с тем же выражением лица.

— Майкл, тебе должно быть совершенно очевидно, что ты превосходно со всем справился, — произносит Кортланд. — Ты затащил ее в постель, привез сюда и сделал ей ребенка. Это именно то, что от тебя требовалось.

— Мы не хотим ссориться, — говорит Маргарита, протягивая к нему руки. Волосы свисают ей на лицо, совсем как у старой ведьмы. — Мы все на одной стороне, mon cher. Вставай, будь добр, идем с нами.

— Хватит, Майкл, ты сам заварил эту кашу, — говорит простушка Сюзанна, моргая огромными глазами и помогая ему подняться. Сквозь ее грязные лохмотья просвечивает голое тело.

— Да, ты сам виноват, сынок, — говорит Джулиен. — Eh bien, вы оба славно потрудились, ты и Роуан, и выполнили в точности все, ради чего родились.

— А теперь ты можешь вернуться вместе с нами, — подхватывает Дебора. Она разводит руками, чтобы все расступились. За ее спиной поднимается пламя, и дым клубится над головой. На фоне синего бархатного платья мерцает и подмигивает изумруд. Девушка с картины Рембрандта, прелестница с румяными щеками и голубыми глазами, такая же прекрасная, как драгоценный камень. — Разве ты не понял? В этом и заключалось соглашение. Теперь, когда он вернулся, мы все сможем сделать то же самое! Роуан знает, как вернуть нас. Тем же способом, каким вернула его. Нет, Майкл, не борись. Ты хочешь остаться с нами, на земле, и ждать своей очереди, иначе ты просто умрешь навсегда.

— Теперь мы все спасены, Майкл, — вступает хрупкая Анта, маленькая, как девочка, в своем простеньком платьице в цветочек. По лицу ее течет кровь из раны на голове. — Ты даже не представляешь, как долго мы ждали. Здесь теряется чувство времени…

— Да, спасены, — вторит Мари-Клодетт. Она сидит на большой кровати с четырьмя столбиками, рядом с ней — Маргарита. Языки пламени охватывают столбики, поглощая балдахин. Позади кровати стоят Лестан и Морис и смотрят на все происходящее со слепо скучающим выражением на лицах. Пламя лижет края их расклешенных сюртуков с ярко начищенными медными пуговицами.

— Наше имение в Сан-Доминго сожгли дотла, — говорит Шарлотта, ловко расправляя складки пре лестного платья. — А река затопила старую плантацию.

— Зато этот дом выстроен на века, — мрачно заключает Морис, оглядывая потолок, лепнину и покосившиеся люстры, — благодаря твоим стараниям у нас есть это безопасное и чудесное место, где мы можем подождать своей очереди, чтобы вернуться к жизни.