Энн Райс - Невеста дьявола

— Я должен туда вернуться и выяснить, что там произошло.

— Прошу вас, не торопитесь, — сказал Эрон, — поешьте немного, посмотрите, как будете себя чувствовать.

— Неважно, как я себя чувствую. Вы можете одолжить мне машину? Если нет — поеду автостопом.

Он посмотрел в окно. Снег пока не растаял. Дороги будут опасными. Все равно нужно ехать.

— Послушайте, я не знаю, как благодарить вас за все, что вы для меня сделали.

— Что вы собираетесь предпринять? Ведь вы даже представления не имеете, что может там ожидать. Вчера вечером она предупредила, что если я желаю вам добра, то не должен позволить туда вернуться.

— К черту ее предупреждение. Я еду.

— Тогда и я с вами.

— Нет, вы останетесь здесь. Это дело касается только нас двоих — меня и ее. Подгоните машину, я уезжаю прямо сейчас.

Ему достался громоздкий серый «линкольн». Вряд ли он сам выбрал бы такую машину, хотя мягкие кожаные сиденья были удобны и ход у нее был неплохой, так что он быстро доехал до скоростной магистрали. До развилки Эрон следовал за ним на лимузине. Но теперь, когда Майкл обгонял одну машину за другой, Эрона не было видно.

По обочинам дороги лежал грязный снег, но ледяная корка сошла, а небо над головой было таким голубым, что все вокруг казалось чистым и ясным. Головная боль не отпускала, каждые четверть часа накатывали тошнота и головокружение. Он просто не обращал на них внимания и давил на газ.

Он шел под девяносто, на въезде в Новый Орлеан проехал мимо кладбищ, мимо смешного порождения сюрреализма — крытой спортивной арены «Супер-доум», похожей на приземлившуюся среди небоскребов и церковных шпилей летающую тарелку.

На повороте он затормозил слишком резко, и его слегка занесло. Машины едва тащились среди замерзших полосок грязного снега.

Минут через пять он повернул налево, на Первую улицу, и снова машину опасно повело в сторону. Он притормозил и остаток дороги буквально полз по скользкому асфальту, пока не увидел дом, возвышавшийся, словно мрачная крепость на темном тенистом углу, засыпанном снегом.

Ворота были открыты. Он вставил ключ в замочную скважину и вошел в дом.

И… На несколько секунд застыл как вкопанный. Весь пол был в потеках и пятнах крови, на дверной филенке отпечатался кровавый след ладони. Стены покрывало нечто похожее на копоть: густой слой — внизу, потоньше — у потолка.

Запах стоял отвратительный, как в той комнате, где умерла Дейрдре.

Размазанная кровь на пороге в гостиную. Следы босых ступней. Кровь по всему китайскому ковру, на паркете что-то вроде густой слизи, а в другом конце комнаты ель с горящими лампочками, словно рассеянный часовой, слепой и немой свидетель, который не сможет ничего рассказать.

Голова трещала от боли, но это было ничто по сравнению с болью в груди и учащенным биением сердца. По жилам разливался адреналин. Правая рука судорожно сжалась в кулак.

Он повернулся, вышел из зала в коридор и направился к столовой.

В дверном проеме в виде замочной скважины беззвучно возникла фигура и уставилась на него, скользя худой ладонью вверх по косяку.

Странный какой-то жест. Было в этом существе что-то явно неустойчивое, словно оно тоже пошатывалось от потрясений, и когда выступило вперед на свет с заднего крыльца, Майкл остановился и принялся разглядывать его, пытаясь понять, что же он перед собой видит.

Это был мужчина, одетый в мешковатые, помятые брюки и свитер, но Майкл никогда прежде его не видел. Мужчина был высокий, выше шести футов, и непропорционально худой. Брюки были слишком велики для него и, видимо, подвязаны на талии, а старый спортивный свитер, из вещей Майкла, висел, как туника, на тощей фигуре. У него были густые черные вьющиеся волосы и очень большие голубые глаза, а во всем остальном он напоминал Роуан. Майклу показалось, что он смотрит на близнеца Роуан! Кожа у него была такая же гладкая, молодая, как у Роуан, даже еще моложе, и скулы, как у Роуан, и рот почти такой же, как у нее, только губы чуть полнее и чувственнее. И глаза, пусть даже большие и голубые, смотрели с тем же выражением, что и глаза Роуан… И в том, как этот человек внезапно улыбнулся холодной улыбкой, тоже была Роуан.

Он шагнул навстречу Майклу, но ступал очень нетвердо. От него исходило сияние. Майкл сразу с отвращением понял, что это было: вопреки рассудку, в этом существе с легкостью можно было узнать новорожденного — в нем явственно ощущалась младенческая жизнерадостность. Длинные тонкие руки и шея были гладкими, как у ребенка.