Вадим Волобуев - Благую весть принёс я вам

В загон явились все от мала до велика. Пришёл и Искромёт - беззаботный, в меховике нараспашку, - встал возле земляного вала, сложил руки на голой груди: дескать, чем удивите, парни? Девки сгрудились вокруг него, ахали, строили глазки. Огнеглазка лезла впереди всех, улыбалась, разодета в пух и прах: в песцовом меховике с разноцветной тесьмой, подпоясанном кушаком с медными наклёпками, блестящими как слеза.

Отец Огневик одиноко стоял в стороне, опершись на посох - не человек, а ледышка, каменный истукан, закутанный в одёжу. Бледно-серый глаз Огня прожигал своими краями завесу облаков. Было в этом что-то беспросветно печальное: маленький, тщедушный Отец и непредставимо далёкий Бог, скрытый демонами холода.

Долго он так стоял, не двигаясь, потом вздохнул, поднял левую руку и неспешно заковылял к загонщикам. Спросил:

- Огня боишься ли, вождь?

Лицо его под колпаком казалось мертвенно-сизым.

Вождь повернулся к нему, задрал бороду.

- Боюсь, Отче.

Парни стояли вокруг, ждали приказа к началу. Вождь тяжело сопел, бросал косые взгляды в мутное небо, колебался. Редкая вещь - загон без лошадей.

- А Льда боишься ли? - продолжил Отец.

- И Льда боюсь, Отче.

- Кого же больше?

Вождь облизнул губы, смахнув незримых демонят с языка.

- Землю мне в глотку, если понимаю, о чём ты толкуешь, Отец.

- Бога видишь ли, недостойный? - старик простёр руку к чуть посветлевшему небу. - Там сейчас пребывает Пламяслав, о твоих грехах повествует. Скоро и я там буду, тоже молчать не стану. Смекаешь, вождь? Встретив колдуна, разве не понял ты, чей то был знак? Лёд проник в тебя, растравил душу, растеребил духов злобы и зависти. Обуянный гордыней, вместо смирения ты поддался соблазну, усугубив один грех другим. Ты привёз этого зверя из мёртвого места. Словно падальщик, жрущий гнилую требуху, ты падок на грязное и отвратное. Но помни: от мерзости не будет добра. Твоя алчность погубит нас! Даже Большой-И-Старый, великий дар Огня, становится мерзок от твоего прикосновения к нему.

Он очень ненавидел вождя.

Но вождь, хитрый вождь, не стал пререкаться с Отцом. Потупив очи, он смиренно промолвил:

- Тяжко мне слышать это, Отец!

Что за странный день!

А кругом стояла тишина, и слышно было, как фыркает олень, привязанный к колышку.

Большой-И-Старый был голоден. Его не кормили два дня, чтобы очистить брюхо. А перед тем давали жрать до отвала. Людям нужен был хороший, жирный зверь.

От голода олень свирепел. Он скрёб копытом по голой земле и недобро покачивал рогами - драгоценный дар Огня, рассоривший Отца с вождём. В плохой день встретили его загонщики, совсем в плохой.

- Обретённое порочным путём не принесёт счастья, - подытожил Отец Огневик. - Помни об этом!

Затем приблизился к оленю и сказал то, что следовало:

- О великий дар Огня, как же ничтожен и мелок пред тобою человек! Божественная длань коснулась тебя, небесное дыхание наполнило твоё чрево, две стихии слились в тебе, явив миру нечто необыкновенное, а кто мы? Слабые двуногие, не имеющие копыт, не имеющие рогов, не имеющие доброго носа - мы ущербны рядом с тобой! И оттого мы так славим Огонь, предающий тебя в наши руки. Без Него, Благого и Милостивого, твоя душа корчилась бы в объятиях Льда, лишённая радости и надежды. Но мы, ведомые волей Огня, направим её, твою душу, по стезе счастья к слиянию с Подателем благ. Радуйся, о большой и старый зверь!

Олень слушал его, покачивая головой и роя копытом землю. Злые духи одолевали его, мешали отдать людям свою душу. Загонщикам предстояло нелёгкое дело.

Старик повернулся к мужикам.

- Дерзайте, не увлекаясь, братья, ибо отнявший жизнь у творения Огня проклят навеки.

Темна и загадочна душа Отцов. То, что видят они, не видит никто. То, что слышат они, закрыто от прочих. Нисходя к родичам, они несут волю Бога, но люди по скудости ума не постигают её. В их словесах сокрыта великая мудрость. Но мудрость эта не для простых смертных. Она - для других Отцов, столь же преисполненных блага. Простые же общинники, твердя за ним сокровенные речения, приобщаются к его святости. "Отнявший жизнь у творения Огня проклят навеки". Так говорил Отец Огневик. И так говорили загонщики, повторяя за ним.

Но что значит это заклятье? Неясно оно и темно. Отнять жизнь? Вот же нелепость! Как можно отнять холод у зимы? Как можно отнять темноту у ночи? Сотворённое богами неподвластно человеку. Жизнь отнимают вода и пламя, пурга и свирепый зверь, но не загонщики. Они могут лишь подчинить демонов смерти своим желаниям, принудить сделать то, что нужно. Но не отнять жизнь.