Виктор Точинов - Графские развалины

Кравцов взглянул на имена и портреты. Ну точно, братья-погодки Федосеевы — погибшие на графских руинах в один и тот же летний день, но с перерывом в год… Могила ухожена, верно мать жива ещё… Вот уж не позавидуешь такой старости.

Следующий час он занимался довольно тупой и нудной работой — переносил цифры с листов на компьютер, в программу, позволяющую статистически обрабатывать большие массивы цифр.

Первые же три сортировки, выведенные в виде диаграмм, принесли крайне интересные результаты.

Даты рождений спасовцев по годам имели два четко выраженных пика — послевоенные годы и начало шестидесятых; насколько знал Кравцов, эта статистика характерна и для всей остальной страны. Второй пик, собственно, был заметен только на фоне семидесятых и восьмидесятых годов — большинство представителей «шестидесятников» еще живы.

Месяца рождений у семидесяти процентов спасовцев старшего поколения приходились на промежуток между маем и августом. Тоже понятно — зачинали их в относительно свободные от крестьянских дел месяцы, наломавшись до упаду в страду, о продолжении рода-племени меньше заботишься. Чем дальше, тем закономерность эта становилась менее очевидной.

Числа рождений были разбросаны по месяцам абсолютно хаотично.

Со смертями всё обстояло иначе. Голодные тридцатые, сороковые и пятидесятые собрали свою обильную жатву — в том числе и среди детей. (Кстати, тридцать седьмой и тридцать восьмой, столь горько оплаканные в перестроечные годы, ничем на общем фоне тридцатых не выделялись.) Но к этим вполне ожидаемым пикам прибавлялись и другие, не столь явные, но ни с какими историческими событиями вроде не завязанные. Например, странный рост смертности наблюдался в восемьдесят восьмом…

Статистика по месяцам показала: чаще всего умирали сиасовцы в феврале и июне-июле. Вроде с медицинской точки зрения вполне объяснимо. Конец зимы — авитаминоз, дефицит ультрафиолета и общая усталость организма косят стариков. Лето — гипертоники и сердечники мрут от жары и скачков давления, молодые тонут при купаниях, разбиваются па мотоциклах, падают с графских руин… Именно так думал Кравцов, пока не посмотрел статистику смертей по дням , ожидая, что картина будет аналогичная рождаемости — хаотичная и бессистемная.

Увиденное шокировало.

Он вышел из вагончика, не выключив компьютер, торопливо вновь направился к кладбищу — благо ходьбы минут пять, не больше. Хотелось увидеть подтверждение вычисленному не с бесстрастного экрана…

Дорогой в голове билось: НЕУЖЕЛИ НИКТО ЭТОГО НЕ ЗАМЕЧАЛ?! СОВСЕМ НИКТО?!

Он прошел в тот конец погоста, куда не добрался со своей выборкой и где, по смутным воспоминаниям, были участки нескольких семейств клана Сорокиных… Не сразу, но нашел могилу Динамита.

Так и есть.

Игоря Сорокина по прозвищу Динамит убили 18 ИЮНЯ 1990 года.

В тот же летний день, что погибли — на шесть и пять лет раньше — братья Федосеевы.

В день, указанный в смертных датах многих стариков — наверняка в большинстве своем умерших от естественных и вполне уважительных причин. В смертных датах молодых — многие из них наверняка погибали отнюдь не от болезней. И дети, и люди средних лет, и мужчины, и женщины, — роковая дата не делала ни возрастных, ни половых различий.

С точки зрения статистики такое было НЕОБЪЯСНИМО. Девяносто процентов июньских покойников расставались с жизнью в этот день.

18 ИЮНЯ.

Как выяснилось, жарить вальдшнепов Наташка Архипова умела замечательно. То есть, конечно, лишь Кравцов её мысленно именовал по-прежнему, а на деле она давно уже стала не Архипова, но Ермакова, — в деревне как-то не принято, выходя замуж, сохранять девичью фамилию.

Впрочем, на её кулинарных талантах смена анкетных данных никак не отразилась. Вальдшнепы оказались — под аппетитнейшей золотистой корочкой — мягкими, сочными, буквально тающими во рту, никакого сравнения с напичканными комбикормами и гормональными ускорителями роста бройлерными цыплятами.

Жаль только, что бройлеры выигрывали это заочное соревнование по единственному параметру — по размерам. В результате гвоздь меню исчез с тарелок почти с той же скоростью, с какой улетали живые вальдшнепы после неудачных выстрелов Кравцова и Пашки.

— Метче стрелять надо, — улыбнулась Наташка, глядя, как мужчины обгладывают последние косточки.

— Это всё Кравцов, эколог несчастный, — наябедничал Пашка, разливая остатки «Рыцарского замка» — рейнского вина, идеально, по его мнению, сочетающегося с российской дичью. — Специально ведь мазал — красивые, дескать, слишком…