Виктор Точинов - Графские развалины

За что собирался отдать Антохе триста рублей Пинегин — совершенно не важно. Маринка с её «траходромом» тоже… Стоп! Не спешите, товарищ писатель… Если нынешнее состояние студента разговоров с ним не допускает, а его девушка здесь ночевала, от нее можно попробовать узнать кое-что…

Двадцать семь рублей стоил проездной билет выходного дня до Павловска, это понятно. А вот что собирался сделать Пинегин со схемой (чего?) — неясно. Передать кому-то? Переделать? Переслать по факсу? Тёмный лес…

Очевидно лишь, что полная расшифровка рукописи сил и времени отнимет немало.

Кравцов решил пока выписать все ключевые слова, изображенные печатными буквами.

Обнаружилось их на двадцати четырёх страницах пятнадцать, причем некоторые были объединены в короткие фразы: «КАСКА», «ОПЯТЬ СНОВИДЕНИЯ!!!!!!!!!!!», «СНОВА ПОТОП», «КЛАДБИЩЕ — ДАТЫ», «ГДЕ ЦАРЬ???????», «АРХИВАРИУС», «ХОД ИЗ КАБИНЕТА???», «ЛЕТУЧИЙ МЫШ» (именно так, в мужском роде, без мягкого знака).

Под словом «АРХИВАРИУС» стояли семь цифр — их Пинегин писал достаточно разборчиво. Номер телефона. Судя по первым двум — «47» — жил абонент неподалеку, в Царском Селе.

Архивариус… Похоже, мысли Вали Пинегина шли в том же направлении, что размышления Кравцова. А именно — что стоит побольше разузнать о прошлом старого дворца.

Но прошлое, как выяснилось, не терпит любопытствующих.

И бьёт их по головам.

Кирпичами.

Прошлым летом — спустя два года после смерти Марьяны Гносеевой — в жизни Гнома исподволь наметилась проблема. С покойной матерью, на первый взгляд, прямо не связанная — смерть той была единодушно признана естественной и вполне закономерной. Но корни проблемы уходили в прошлое. В годы, проведённые Гномом под нависшей тушей матери.

Произошло следующее: постепенно Гном перестал «ловить кайф» от аутодафе на Кошачьем острове. Сжигаемые кошки уже не казались ему Марьяной — ни жирные, ни тощие. Три или четыре раза — в том числе с похищенной у Борюсика домашней пушистой Кутей — Гном не смог кончить… Необходимо было как-то исправлять положение.

Преодолевая отвращение, он попробовал начать половую жизнь с девушками, выбирая самых подтощалых. Красотой и обаянием Гном не блистал, но с тремя партнершами — по очереди — у него дело заладилось. Поначалу…

Никакого удовлетворения Гном не получил. Если и случались оргазмы, то проходили крайне болезненно, точь-в-точь как под Марьяной. А от желания задушить третью партнершу он вообще удержался с огромным трудом. Та, ничего не подозревая, без предупреждения оседлала его в позе «наездницы»… На этом гетеросексуальная жизнь Гнома завершилась.

Не возбуждало теперь Гнома даже маленькое невинное удовольствие — прийти в вечернем сумраке на кладбище и помочиться на могилу матери. Уже несколько месяцев он не совершал этих походов.

Гном и сам не подозревал о том — а расскажи ему кто-нибудь, ни за что бы не поверил, — но ему не хватало Марьяны. Бывает и так. Иногда сексуальность основывается не на любви — на ненависти… Других подходящих объектов для ненависти у Гнома не нашлось, кошек он давно перерос.

Полгода назад у него мелькнула смутная вначале идея, которая постепенно становилась всё более реальной и к концу нынешней весны окончательно оформилась.

Гном решил вновь попробовать свои силы с девушками.

Но иначе, не на унаследованном от матери диване и не прежним способом.

На Кошачьем острове.

Как с кошками.

Если хочешь набраться незабываемых впечатлений, то гулять по кладбищу лучше в районе полуночи.

Но в минувшие дни впечатлений Кравцову хватало. И он отправился на прогулку после обеда.

На погосте — вопреки всем мрачным представлениям о подобных местах — оказалось тихо, спокойно, красиво. Умиротворенно . Оградки и кресты (каменных памятников здесь стояло мало) спускались вниз по крутому склону, старые деревья шелестели листвой — молодой, нежно-зеленой — и словно шептали: выше голову, старина, смерть не такая уж мрачная штука…

Удивляла большая скученность старого кладбища. На крохотных семейных участках торчало столько крестов, что поневоле закрадывалось подозрение: не иначе как гробы тут закапывают торчком, вертикально… Но Кравцов знал, что это не так. Хотя порой домовины зарывались на разных уровнях не то что впритирку — внахлест. Дело в том, что грабительские расценки на кладбищах Питера — и официальные, и теневые — заставляли спасовцев зачастую хоронить на деревенском погосте живших и умерших в городе родственников. В Спасовке, например, могилу до сих пор копали патриархально, по старинке — за бутылку казенной…