Виктор Точинов - Графские развалины

И заодно уж стоит…

Тут мысли Кравцова оборвались. Он вновь обнаружил исчезновение поплавка. Потянул и ощутил на конце лески незначительное сопротивление. Крохотная плотвичка выскочила из воды. Презрительно глянула на Кравцова красным глазом, разжала губы, шлёпнулась обратно. По всему судя, висела она на кончике червя. Ладно, не рыба и была.

Стоит пополнить план подпунктом Пять-бис, — закончил мысль Кравцов. Раздобыть сведения обо всем странном , бывавшем в Спасовке, пусть с развалинами и не связанном. Легенда, мотивирующая подобное любопытство, — сбор материалов для нового триллера. А почему, собственно, легенда? Можно и на самом…

— Напрасно, Лёнька, стараешься, — проскрипело сзади. — Ничего не добудешь.

Кравцов резко обернулся. Слова Ворона на какое-то мгновение показались издевательским комментарием к обдумываемым планам.

— Здравствуйте, Георгий Владимирович, — холодно сказал Кравцов.

Старик стоял за спиной, опираясь на палку, — такой же, как всегда. Такой же, как двадцать лет назад. И так же проигнорировал приветствие. Но как он умудряется каждый раз подходить незаметно и неслышно? Ниндзя-черепашка какой-то…

Одет был Ворон в парусиновый летний костюм — когда-то белый, но принявший с годами несколько сероватый оттенок. Всегда, сколько помнил старика Кравцов, одевался тот по летнему времени именно так. Поэтому ничего удивительного, что в ночном кошмаре Ворон дирижировал сводным ансамблем не то спящих, не то мертвецов в этом костюме. И всё же…

И всё же у Кравцова так и вертелся на кончике языка вопрос: а чем вы занимались минувшей ночью, Георгий Владимирович? Может, сны какие интересные видели?

Чушь, конечно, полная, и ничего спрашивать Кравцов не стал. Хотя поговорить со стариком — в рамках родившегося плана — стоит. Наверняка тот, коренной спасовец, знает много. Но вопросы должны созреть. Недаром говорится, что правильно поставленный вопрос содержит две трети ответа.

Ворон сегодня оказался чуть более разговорчивым. Продолжал:

— Говорил я тебе, Лёнька: по сторонам поглядывай! А ты… Вон там рыбка-то держится, у броду… — Старик указал в сторону своей палкой, тоже древней, как само время. — Только в воду не суйся, холодна ещё…

У Кравцова явно росла и развивалась мнительность — и тон, и фразы старика опять казались на что-то намекающими.

Но в любом случае Ворон сегодня держался не совсем обычно. Сказав пару-тройку фраз, не развернулся и не зашагал без прощаний обратно. Стоял и смотрел на Кравцова. А тому не захотелось поворачиваться лицом к речке, а затылком к старику. И — если уж начистоту — к его увесистой палке. После сегодняшнего сна — совсем не хотелось. Кравцов, пожалуй, позабыл вставить шестым пунктом своего плана: как можно серьёзней отнестись ко всем своим предчувствиям, к подспудным желаниям и нежеланиям. Прислушался бы повнимательнее к внутреннему голосу во время первого, за неделю до вселения в вагончик, визита в Спасовку — глядишь и не вляпался бы во всю здешнюю мутную мистику.

Он еще не знал, что внутренние голоса бывают разные. Очень разные .

В общем, под пристальным взглядом старика Кравцов подхватил удочку, сунул в карман коробочку с червями, попрощался и отправился к указанному броду.

Ворон не произнёс в ответ ни слова и следом не пошёл, остался на том же месте. И то ладно.

Брод оказался неглубоким речным перекатом, к которому с двух берегов подходила накатанная тракторами и грузовиками грунтовка — полуразмытые следы колес виднелись и на дне. И выше и ниже брода было мелко, дно везде просматривалось. Никакой рыбы Кравцов не увидел, кроме стайки шустрых мальков. К тому же, пока он приглядывался, к броду подгромыхал раздолбанный и грязный «зилок», пересек его с шумом, плеском, замутив прозрачную воду.

Похоже, Ворон решил разыграть незамысловатую деревенскую шуточку над «городским». Раньше он над Ленькой Кравцовым так не издевался, и советы его порой помогали вернуться с хорошим уловом. Кравцов обернулся, но старика уже не увидел. Слишком далеко уйти за это время тот не мог, очевидно скрылся из виду за какой-то складкой местности. А может, наблюдает исподтишка, как будет тут позориться глупый писатель?

Кравцов собрался было уйти, но тут за спиной плеснуло. Он обернулся. Ниже брода, куда снесло поднятую «зилком» муть, расходились круги. Только что там сыграла рыба, и не мелочь. Старик над «городским» не издевался.

Понятно. Машины взрывают дно, как плугом; выкопанных ими червей, личинок и прочих беспозвоночных сносит ниже, и осторожная рыба подходит туда на кормежку, отвыкнув пугаться шума и плеска. Ай да Ворон! Профессор рыбных дел.