Джефф Вандермеер - Консолидация

Смех у Уитби оказался неприятный, а над дыханием и зубами ему явно стоит потрудиться. Вблизи Уитби еще и выглядел так, будто не спал много лет, — юноша, покрывшийся морщинами до срока, лицо обезвожено напрочь, настолько, что водянистые голубые глаза кажутся чересчур крупными для его головы. Помимо этого и пренебрежения ворами, Уитби производил впечатление человека достаточно компетентного, и хотя, несомненно, обладал умением поддерживать непринужденную беседу, склонности к таковой не питал. И это стало поводом ничуть не хуже других, чтобы Контроль, пролагая путь через кафетерий, принялся его расспрашивать.

— Были ли вы знакомы с членами двенадцатой экспедиции, прежде чем они отправились?

— Я бы не сказал «знаком», — Уитби вопрос явно пришелся против шерсти.

— Но вы таки виделись с ними.

— Да.

— А с биологом?

— Да, я ее видел.

Они наконец покинули пределы кафетерия с его высокими потолками, ступив в атриум, залитый люминесцентным светом. Издали из какого-то кабинета просачивалось взвизгивающее чириканье поп-музыки.

— И что вы о ней думаете? Какое у вас впечатление?

Уитби натужно сосредоточился, лицо его от усилия посуровело, заострившись еще более.

— Она была отстраненной. Серьезной, сэр. Трудилась больше всех остальных. Но вроде бы вовсе и не вкалывала, понимаете, что я имею в виду?

— Нет, я не понимаю, что вы имеете в виду, Уитби.

— Ну, ей как бы и не было дела. Работа не играла роли. Она как бы смотрела сквозь нее. Видела нечто иное.

У Контроля возникло ощущение, что Уитби подверг биолога весьма тщательному изучению.

— А бывшая директриса? Вы видели, как она взаимодействует с биологом?

— Раза два, может, три.

— Они ладили между собой? — Контроль не знал, почему задал этот вопрос, но рыбалка есть рыбалка. Порой для начала приходится просто забрасывать удочку где попало.

— Нет, сэр. Но, сэр, ни та ни другая ни с кем особо не ладили, — последние слова он произнес шепотом, словно боялся чужих ушей. А затем, словно для прикрытия, поведал: — Кроме директрисы, видеть эту биологичку в двенадцатой экспедиции не хотел никто.

— Никто? — лукаво переспросил Контроль.

— Никто.

— Даже заместительница директора?

Уитби взглянул на него чуть ли не с ужасом. Но довольно было и его молчания.

Директриса внедрилась в Южный предел уже давно. Она отбрасывала длинную тень. И, даже уйдя, сохранила своеобразное влияние. Наверное, на Уитби это влияние не совсем распространяется, но Контроль ощутил его тем не менее. Он уже поймал себя на чудной мысли, что директриса смотрит на него сквозь очи своей заместительницы.

Как оказалось, лифты не работают и не будут починены, пока через пару дней не наведается специалист с армейской базы, так что они отправились по лестнице. Чтобы попасть на лестницу, надо проследовать вдоль дуги подковы к боковой двери, открывающейся в параллельный коридор футов пятьдесят длиной, пол которого украшен все тем же протоптанным зеленым ковролином, обесценивающим все здание. Лестница ждала в конце коридора за широкими двустворчатыми дверями, распахивающимися в обе стороны и более уместными на бойне или в приемном покое «Скорой помощи». Уитби, совершенно не в своем амплуа, ворвался в эти двери так, будто они рок-звезды, выскакивающие на сцену, — а может, чтобы шугануть тех, кто мог залечь по ту сторону, — а потом встал, робко придерживая одну створку, пока Контроль занимался осмыслением этого первого шага.

— Это сюда, — проговорил Уитби.

— Я знаю, — откликнулся Контроль.

За дверями они вдруг будто оказались в свободном падении — зеленый ковролин оборвался, сменившись бетонной эстакадой, нисходящей к короткой лестничной площадке с широкой пологой лестницей в конце, затем нырнувшей в сумрак, прорезаемый лишь тусклыми белыми галогенками в стенах и пунктиром мигающих красных лампочек аварийного освещения. И все это под высоченным потолком, обрамляющим то, что во мраке казалось скорее рукотворной пещерой или ангаром, чем спуском в подвал. Перила в робком свете ламп сверкали лучезарными проплешинами ржавчины. Прохлада воздуха при спуске напомнила Контролю экскурсию в старших классах в музей естественной истории с системой искусственных пещер, призванных изображать современность, гвоздем коллекции которой были — вообще ни к селу ни к городу — воспроизведенные в движении доисторические гигантский ленивец и гигантский броненосец — мегафауна, свернувшая не в тот закоулок.