Array Коллектив авторов - Под маской альтер-эго (сборник)

Именно поэтому моя Родина-мать – она не такая, как семьдесят лет назад. Наша настоящая выгнала нас из дому или в сеть, чтобы дети не видели, как она плачет, избитая пьяным мужем. За неё – твою соседку, твою бывшую одноклассницу-красавицу, которую ты не можешь узнать, никто не заступится. Нам нужна другая. Пусть это будет молодая привлекательная девушка с суровым лицом, аппетитными формами и шлюховатым милитари-нарядом. В её руках будет автомат Калашникова – та самая квасная гордость, от которой не в силах откреститься никакой режим. Пусть она спросит у вас белой тахомой по канве: «Оно нам надо?»

Это не призыв – это вопрос. Не столь важно, сколько он наберет лайков. Важнее, сколько наберёт следующий за пикчей комментарий, написанный не мной – «Ахулибнет?». Это уже мои игроки. Я проверяю их готовность, игнорируя сыплющиеся в личку письма комментарием: «Раз в жизни можно попробовать всё, что угодно». Надо понять, что ключевыми словами тут будут «Раз в жизни». Я не хочу вести на убой замороченных телят. Мне нужны настоящие смертники. Смертники. Мощное слово – можно взять на вооружение. На нём можно строить всю эстетику и идеологию…

Итак, по итогам первого часа – нас будет не меньше двух десятков. Конечно, маловато для глобальной войны, но вполне достаточно, чтобы сдохнуть геройски. Тогда я предлагаю им ещё одну пикчу. Наша будущая хозяйка, Смерть, взвалив на плечо косу, гостеприимно протягивает руку. Это вам не анкл Сэм! У нас всё без заигрываний. Хозяйка велит нам: «В четыре утра на «Утре»». Гоу? «Утро» – это круглосуточный магазин, колыбель поселковой цивилизации. Многим может потребоваться жидкий катализатор для отваги. Я не намерен им ничего запрещать. Пусть каждый веселится по-своему. Мы не будем выдавать партбилетов и медальонов смертника – нам сгодятся лайки.

Ночь выдалась жаркой и душной. Спать я даже не пытался. Закусив ус, я точил штык, который собирался примкнуть к карабину. В голове крутилось вечное:

Ты бей штыком, а лучше – бей рукой.

Коли-руби фашистского бродягу.

И если не поймаешь в грудь свинец —

Медаль на грудь поймаешь за отвагу.

Медалей нам не раздают, но песня в тему. Классика не стареет. Классика – это не хруст французской булки, это вшивые окопники Высоцкого, копошащиеся в гнойных ранах опарыши Шолохова… И вот когда «все континенты горят в огне», классика начинает играть новыми красками. Не просто играть красками – обрастать полным комплектом ощущений. Пороховой вонью, остывающей кровью на руках, болью ожогов от перегревшегося цевья…

Я поправил пижонский складной нож из чернёной британской стали. Толку в этом занятии крайне мало – скорее источил оселок, чем поправил лезвие. Но, может быть, и ему суждено через пару часов «воткнуться в лёгкие, от никотина чёрные». А ведь «сталь вернее свинца». Одним шансом выжить больше. Больше на один способ убийства.

Выдвинувшись в самый тёмный час, я продвигался тенистыми улицами, не знавшими уличного освещения. Довольно скоро впереди замаячило светлое пятно – это «Утро». Магазин. Свет выхватывал пару десятков неясных силуэтов. Эта разношёрстная компания – самые верные сиротки матушки-России. Их возраст и вооружение разнились очень сильно. Это единство в многообразии. Их объединяло только сходство с врагами.

– Хай, Цезарь, – махнул рукой парнишка с пистолетом.

Должно быть, мне пора представиться – Цезарь. Очень приятно – Цезарь. Нет, я не ровня римскому императору и на большую многопочтенность, чем есть и читать одновременно – не способен. Созвучность фамилии привило мне это прозвище ещё с ранних лет. Спасибо, судьба! Нам есть чему поучиться у римского легиона…

– Аве, Симка, – признал я наконец парнишку. Мы с ним учились когда-то в школе, а потом он вылетел с другого факультета того же университета. Своим прозвищем он обязан пламенной страстью к электронным девайсам. Вот и сейчас его бледное худое лицо освещалось синеватым экраном навороченной мобилы. Его грустные глаза под бликующими очками красноречиво повествовали, что именно он тут забыл.

– Убьют же, – решил я всё-таки удостовериться в своей теории.

– Да вообще насрать, – отмахнулся он с напускным мрачноватым весельем обреченных.

– Это у тебя что? – кивнул я на пистолет, напоминающий легендарным аскетичным профилем ТТ.

– Травмач. Еще в городе взял, когда последний раз мобилу отжевали.

– Спятил? Хоть сдохни с пользой, – сказал я, вручая ему осиротевшего прошлым утром «Тигра». Конечно, этого тюфяка быстро убьют, но мы тут долгосрочных перспектив и не строим.