Линн Рэйда: Просто пой[СИ]

На третьем — девушка в кожаной куртке на подпольном рок–концерте. Не считая идиотской куртки, на ней была выцветшая черная футболка, а в руке она держала кружку с пивом. Рот у нее (или все–таки у меня?) был открыт. Наверное, она смеялась — или, может, подпевала исполнителю. Одной рукой она приобнимала за плечо другую девушку, с короткой русой стрижкой. Правда, та была одета несколько приличнее, а лицо у нее было недовольным — ей, наверное, не слишком нравился концерт. Я ощутила к ней живейшее сочувствие. Ума не приложу, как меня занесло в такое место. Простоять весь вечер грохоте и толчее, да еще и с кружкой пива — это уже слишком.

Я начинала понимать, почему мои родители не захотели показать мне эти снимки. Они знали, что мне не понравится то, что я здесь увижу, и пытались уберечь меня от разочарования.

На следующем развороте девушка была на митинге «Зеленых». Мало того, что в кадр, как назло, попал кусок их флага, так вдобавок прямо на ее — моей!! — щеке был нарисован символ их движения — зеленый клеверный листок. Несколько долгих, как часы, секунд я ошарашено таращилась на снимок. Боже мой, я что, была как–нибудь связана с «Зелеными»?.. Как мой преподаватель–гей? Как те придурки, в которых все швырялись помидорами?! От подобного предположения мне стало страшно. Оказаться как–то связанной с «Зелеными» — это немногим лучше, чем внезапно заболеть проказой. Если вдруг об этом кто–нибудь узнает — от меня сейчас же отвернутся все мои друзья. Я превращусь в изгоя и уж точно никогда не получу нормальную работу.

Если этот снимок кто–нибудь увидит, люди в жизни не поверят, что теперь я вовсе не сочувствую «Зеленым»!

Я поспешно вытащила его из прозрачного кармашка и разорвала напополам. Потом еще напополам. Потом разорвала напополам каждый из остающихся кусочков. Это меня немного успокоило, но не совсем. Нет никаких гарантий, что эта компрометирующая фотография существовала только в одном экземпляре. Может быть, она была не только у меня, но и у кого–то из знакомых из «той» жизни. Никакой симпатии к ним я в ту минуту не испытывала. И потом, можно себе представить, что это за люди, если они ходят на митинги «Зеленых» и фотографируют на них своих друзей!

Я автоматически перелистнула следующую страницу, все еще раздумывая о разорванном снимке и о том, что делать, если кто–нибудь узнает обо мне такие неприглядные подробности. Ото всего отказываться?..

Объяснять, что ничего не помню?

Но могу ли я сама считать, что все, что делала Та Девушка, не имеет ко мне никакого отношения?! В конце концов, это же я — только двумя годами раньше.

Если бы только я могла узнать, почему все так получилось! На тех фотографиях, где мне двенадцать лет, я выгляжу самым обыкновенным, правильным ребенком. Как так вышло, что к семнадцати годам я превратилась в девушку с разорванного снимка? Тут меня внезапно осенило новой мыслью: бедные мои родители, можно себе представить, каково им было жить с подобной дочерью!

На следующей фотографии Та Девушка уже не курила и не кричала, а целовалась с каким–то худеньким русоволосым мальчиком примерно одного с ней роста. Значит, у меня все–таки был бойфренд! В другое время это обстоятельство могло бы вызвать во мне жадный интерес, но после снимка с митинга это не показалось мне особо важным.

Правда, несколько секунд спустя мое внимание привлекла странная, тревожная неправильность этой картинки. Хрупкие худые плечи и тонкая шея кавалера вынудили меня присмотреться к нему повнимательнее… и я почти сразу поняла сразу две вещи.

Во–первых, это была девушка.

А во–вторых, я ее уже видела, пока листала свой альбом. Это ее я обнимала на концерте, подпевая рокеру–подпольщику.

Меня прошиб холодный пот, но в голове еще мелькали какие–то обрывочные оправдания и отговорки. Может быть, мы с ней поцеловались шутки ради, на спор? Или просто слишком сильно напились?… Ага, а потом я решила бережно хранить в своем альбоме этот снимок!

Нет уж, что толку врать самой себе. Похоже, это в самом деле была моя девушка. «По крайней мере, это объясняет, что я делала на митинге «Зеленых»", — промелькнуло в моей голове. Но уже в следующую секунду я пришла в себя и отшвырнула от себя альбом так далеко, что он пролетел через все комнату. Какой там митинг?!.. Я встречалась с девушкой.

Я целовалась с девушкой.

А вероятно, и не только целовалась.

Я обессилено упала на кровать и несколько минут лежала, вжавшись головой в подушку. До сих пор не знаю, то ли мне захотелось, по примеру страуса, представить, что кроме внезапно окружившей меня темноты и тишины на свете ничего не существует — то ли я попросту надеялась, что задохнусь, и все закончится само собой.