Алена Пулькина - Дневник Большого Медведя

Вернувшись в комнату, выпил всю воду, что каждый день обновляют в графине. Никогда не понимал, когда говорили, что внутри образовалась пустота. А теперь понимаю.

На завтрак – суп с курицей. С собой – несколько бутербродов и чай в пакетиках.

Попросил Валентина Евстратовича передать мою тетрадь родным, но он отказался, потому что это не разрешено. Он сказал, что там она мне может понадобиться.

Оказалось, что больше ни в чью комнату врач вчера не заходил и не произносил монологи. Видимо, наша напористость произвела впечатление.

В 12 часов на нашем этаже появился мужчина в форме и приказал собирать вещи. Я был готов с утра. Сумки, рюкзаки, баулы составлены у входа на этаж. Нас попросили построиться. Старики стояли парочками, как пионеры.

Видимо, нас вывели первыми, потому что двери других этажей были закрыты, а во дворе находился только один автобус. Мы забрались, наши вещи снесли плечистые мужчины, а тот, что приходил за нами, провёл перекличку и захлопнул створку, когда ушёл. Люди с серыми лицами, недавно бывшие пациентами этой странной больницы, оглядывались по сторонам и смотрели друг на друга. Когда мужчины в форме спустились, а наш водитель вернулся в автобус, в ворота въехал такой же агрегат как тот, в котором сидели мы. Водитель сбросил пиджак, нажал дважды на клаксон, закрыл дверь, и автобус покатил.

Опустошение.

Многие скоро уснули, только Олег всё шептался с Иван Иванычем и убеждал его, что нас везут на мясо. Шутка перестала быть смешной. Степан не мог пристроить свои беспокойные ноги: в автобусе в позе лотоса не посидишь. Я посчитал головы, а потом посчитал их ещё раз. Нас ехало 20 человек: кого-то, слишком тяжёлого, оставили там.

Дорога наша тянется через пустыри и леса. Кажется, что водитель специально выбирает такие безлюдные дороги, далёкие от городов. Куда нас везут? И для чего?

Часа через 3 после того, как мы выехали из ворот больницы, водитель остановил автобус и разрешил нам выйти. Мы со Степаном стояли на ветру, глядя вдаль. Не знаю, как он, но я мысленно прощался со всем, что случилось со мной, и готовился к худшему. Будто, и правда, наш автобус смерти везёт нас в лагерь. Во время остановки мне удалось записать пару строк.

Долгая-долгая дорога.

Ночью снова была остановка. Старики выползали из автобуса, чтобы облегчиться, поразмять свои кости, вдохнуть немного свежего воздуха. Некоторым плохо, но водитель предлагает лишь глубоко дышать и рассасывать карамель. Очень хочется есть, но я оставил свои бутерброды до приезда, надеясь, что мы скоро прибудем.

Утро пришло слишком быстро. Я, всё ещё голодный и уставший от долгой поездки, смотрел на солнце, будто на небесный дар. Кто знает, вдруг там его не будет. Кто вообще знает, что нас ждёт там?

Снова останавливались. Иван Иваныч разделил со мной свои бутерброды. Чувствую сытую радость и благодарную преданность. Не видел, чтобы водитель что-то ел: он только курит и изредка пьёт из бутылки. Все устали. Все на пределе.

На вечерней остановке съели мои бутерброды. Мне надоело хранить их на чёрный день, тем более что они могли не дожить до него, только если бы сами стали чёрными. У Ивана Иваныча впали глаза, лицо Олега осунулось, Степан пока бодр и свеж. А я не хочу знать, как выгляжу.

Ночью кто-то выбросил тетрадь в окно. Не думаю, что её найдут и, тем более прочитают.

Мы остановились в какой-то полуразвалившейся беседке, одиноко торчащей посреди поля. Водитель достал из багажника небольшие коробочки с закусками и раздал их по штуке на двоих. Мы с Иван Иванычем снова разделили наш обед. Почему-то именно с ним я чувствую связь и готов отдать ему последнее. Остальные для меня существуют постольку-поскольку.

В голове бьёт только единственное желание – приехать.

Останавливались в беседке неслучайно: один из стариков не выдержал и испустил свой бренный дух. Похоронили, кто-то даже прочитал молитву. Разве так мы должны были позаботиться о человеке? Разве так должна была закончиться его жизнь, там, на пустыре? Кто-нибудь даст знать его родным, что он лежит неизвестно где, посреди непонятно чего?

Может, нас обманули, и мы едем совсем не в то место, о котором говорили по телевизору? На вопрос «Как долго ещё ехать?» водитель пожал плечами и сказал, что впервые едет этой дорогой. Может, мы сбились с пути? Может, мы ездим по кругу? Водитель кажется спокойным.