Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Сестра улыбнулась. В глазах Сван она заметила цветные отблески стеклянной короны. Губы Сестры задрожали и приоткрылись.

— Один шаг, — прошептала она.

И сделала следующий.

Они стояли вокруг нее, и солнце припекало им спины. Джош хотел закрыть Сестре глаза, но не закрыл, потому что знал, как она любила свет.

Сван поднялась и отошла от них. Сунув руку в карман, она вынула серебряный ключик, взобралась на камни и подошла к обрыву.

Она стояла с высоко поднятой головой, глядя вдаль, но видела иное: испуганные сражающиеся армии, оружие, смерть, страдания — все то, что еще долго будет таиться в сознании людей, как раковая опухоль, ожидающая своего часа.

«Больше никогда», — подумала девушка и забросила ключ как можно дальше.

Луч солнца осветил его в полете. Ключ отскочил от ветки дуба, ударился о валун, пролетел еще более пятидесяти футов и угодил в маленький зеленый пруд, наполовину спрятанный в подлеске. Он упал сквозь толщу воды, а со дна поднялось несколько крошечных икринок, пролежавших там много времени. Лучи солнца ласкали пруд и грели икринки, и сердца головастиков начали биться.

Джош, Сван и Робин нашли место упокоения для Сестры. Не в тени деревьев или горных вершин, а там, куда беспрепятственно проникали солнечные лучи. Друзья руками выкопали ей могилу. Когда тело было предано земле, каждый из них сказал то, что было в мыслях, и завершили они словом «аминь».

Три фигуры спустились по склону горы.

Солнечный свет достиг и лагеря «Армии совершенных воинов», и каждый — мужчины, женщины, дети — увидел то, что прежде было скрыто.

Спрятанные раньше сумерками лица казались чудовищными. Свет озарил нелепых демонов на лестнице штабного трейлера, упал на грузовики с ворохами окровавленной одежды, выхватил из темноты черный фургон, где Роланд Кронингер пытками вытягивал из пленных правду. И люди, которые научились жить, каждый день проливая чужую кровь и слыша душераздирающие крики, шарахались от этого света, будто Господь пригвоздил их взглядом.

Толпой овладела паника. Здесь не было ведущих — только ведомые. Некоторые опустились на колени и молили о прощении, другие отползали в привычную тьму под трейлеры и машины, чтобы залечь там с оружием.

Три фигуры пробирались через рыдающую толпу. Многие не в силах были смотреть на девушку с огненными волосами. Другие звали полковника Маклина и человека по имени Друг, но не получили ответа.

— Стоять!

Молодой солдат с грубыми чертами лица поднял винтовку. За ним стояли еще двое, а четвертый вышел из-за грузовика и наставил на Джоша пистолет.

Сван оглядела каждого из них по очереди, гордо подняла голову и сделала шаг вперед. Все солдаты, кроме говорившего, попятились.

— Прочь с дороги, — сказала Сван охраннику как можно спокойнее.

Но она знала, что человек этот не в себе и готов убить любого.

— Да пошла ты! — выругался молодой солдат. — Я тебе шею сверну!

Она швырнула что-то в грязь к его ногам.

Солдат посмотрел вниз.

Это была рука полковника Маклина в черной перчатке, с запекшейся кровью на гвоздях.

Солдат поднял ее и издал безумный вопль.

— Это мое, — прошептал он. — Это мое! — И закричал громче прежнего, показывая всем руку: — Маклин умер! Теперь она моя! Я получил вла…

Пуля, выпущенная из пистолета, пробила ему лоб. Деревянная рука снова упала в грязь, и остальные бросились к ней, по-звериному сражаясь за символ власти.

Еще кто-то прыгнул к ним, отшвырнул первого солдата, а затем и всех остальных и мертвой хваткой вцепился в руку в перчатке. Он встал, и, когда его измазанное грязью лицо повернулось к Сван, она увидела в его глазах потрясение и ненависть. Это был неприятный темноволосый мужчина, одетый в форму «Армии совершенных воинов». На его окровавленной рубашке виднелись дыры от пуль, а вокруг сердца запеклась кровь. Казалось, по его лицу на мгновение пробежала рябь, а потом он закрылся грязной рукой от солнца — или от взгляда Сван.

«Может, это он, — подумала девушка. — Может, он нарастил новую кожу, переоделся в военную форму трупа…»

Она не могла сказать наверняка, но, если это он, нужно было ответить на вопрос, который он задал ей на дне шахты.

— Машина остановлена. Ракеты не взлетят, — сказала она. — Никогда.

Он издал низкий, искаженный звук и отступил, по-прежнему пряча лицо.

— Конца не будет, — сказала Сван. — Поэтому да, я прощаю тебя, потому что, если бы не ты, мы не получили бы второго шанса.