Игорь Полукеев - Дервиш

— Крестьянство никогда и не было воинственным. — Воскликнул Пахомов. — Оно наоборот, всегда страдает, при любых режимах. Это самая бесправная часть населения при любой власти и в любые времена! От Рима и до сегодняшних дней! И все реформы в первую очередь ложатся на их плечи!

— Ну, не все! — Протянул Глеб.

— Ты, конечно, сейчас найдёшь какую-нибудь частность, — махнул рукой Пахомов, — и выстроишь на ней свою теорию отрицания! Но вот смотрите! Во времена Римской Республики крестьянство жутко страдало: с одной стороны — от внешних врагов, варваров, и с другой стороны — от врагов внутренних, властей и налогов, которыми обложил их сенат после смерти Гая Гракха. Как только его не стало, власть народных трибунов закончилась, и новый социальный разрыв между народом и аристократией опять сильнее всего ударил по земледельцам! А вот горожане, к примеру, почему-то всегда жили намного лучше крестьян!

— Так и сейчас ситуация та же! — Усмехнулась Вика.

— Вот! — Пахомов указал на неё, поворачиваясь к своим оппонентам. — Слова умного человека!

— Пахомыч, ты куда клонишь? — Спросил Славик.

— Я в своё время писал работу по этому вопросу, так что слушайте меня! Так вот, в те времена, о которых речь, консул Сулла, спасая государство, привёл в Рим войска, сознательно нарушив существовавший закон и рискуя своей жизнью, на минуточку, потому что стремился захватить власть! История учит нас, что не следует прибегать к насилию кроме тех случаев, когда ты сильнее, и Сулла действовал из благих намерений, только с одной целью — положить конец интригам сенаторов! А те, как собаки, ни на кого не обращая внимания, грызлись за власть. Так вот, Сулле всё удалось — его армия захватила столицу! И знаете, что здесь самое интересное? А то, что простые легионеры отнеслись к жителям Рима, как к жителям чужого, враждебного государства! Они словно брали приступом вражескую столицу, и вели себя в Риме, как в чужом, враждебном городе! Вот так разъединила людей одной крови банальная нищета! Большинство солдат были из крестьян или пролетариев, их деревни и города сожгли варвары, а правящая аристократия в столице в это время была увлечена делёжкой доходов и борьбой за власть, дела провинций их нимало не заботили! И сейчас ситуация та же, ведь так?

— Ну, ты сделал вывод! А ничего, что вслед за этими событиями произошло реформирование республики в империю? И Рим стал тем великим государством, которое знает теперь весь мир? — Сыронизировал Слава. — Лес рубят!

— Я говорил о тех, на чьих костях прошла эта реформа! Сколько простых людей заплатило за это самое величие своей жизнью? Им не пофиг, чем там стал Рим после их смерти?

— С тобою трудно спорить, Лёха! — Слава махнул рукой.

— И тот же Сулла, стремясь усилить государственную власть, — продолжал Пахомов, — лишь усилил влияние и власть аристократии. Его государственный переворот так ничего и не перевернул! Благими намерениями, Слава! Я читал историков и поражался — сенаторов ничего, кроме власти, не интересовало! Представляете: они кричат: «Аве Сулла!», а он им: «Какое „аве“? Мы в заднице! Вы что, не видите?!». А они снова: «Что ты такое говоришь, Сулла? Аве тебе!», а он им: «Вы что, не римляне? Латынь не понимаете?! Мы в заднице, говорю вам!!».

Машину довольно сильно качнуло, и Пахомов звучно стукнулся головой об обшивку салона.

— О! Вы слышали тупой звук? — Громко спросил Трутнёв. — Что это было?

— Когда уже по нормальной дороге поедем? — Возмутился Пахомов, потирая висок.

Вика развернула на коленях карту:

— Сейчас хорошая дорога начнётся.

Глеб ткнул пальцем вправо от себя:

— В той стороне, километров через семьдесят, есть небольшой городишко, Старославинск называется. Там есть краеведческий музей, а его директора зовут Вадим Сергеевич Виноградов. Замечательный такой дядька!

— И что, откуда его знаешь? — Поинтересовалась Вика.

— Мы туда как-то горшки сдавали из разорённого кургана.

— Смотрите! Указатель! — Пахомов наклонился вперёд.

— Бурташёво! — Прочитала Вика.

— Через три километра свёрток будет в ту сторону, — Глеб махнул рукой, указывая направление. — В тех местах есть Медвежье болото, я там когда-то, после армии, с группой Васи Былянова ходил.

— Это когда Бабу золотую искали? — Усмехнулся Славик. — Вспоминаешь былое?

— Ну да! Дело прошлое! Зато весело было!

Просёлок кончился, джип грузно, с пробуксовкой, выкатился на асфальт. Колёса тотчас вцепились в ровное шершавое покрытие, сбрасывая с себя ошмётки жирной влажной глины. Машина полетела по трассе, казалось, не касаясь колёсами дороги.