Ярослав Бутаков - Второй Фаэтон - восемь часов до смерти

На новом месте жительства между учёными состоялся примечательный разговор.

– Похоже, нынче состоится одно из важнейших сражений за всю историю человечества, – произнёс доктор Хокинс. – Пожелаем же успеха нашим парням!

– Там и девушек много, – усмехнулся Любарский.

– И им, конечно, тоже! Не знаю, найдутся ли историки, чтобы описать эту битву и довести её до потомков?

– А меня почему-то больше интересует другое, – молвил Любарский. – Большинство жителей всех этих цивилизованных оазисов, которые восторгались гибелью миллионов женщин и детей партизан в термоядерном пламени, сначала восторженно поприветствуют своих выживших освободителей, а потом начнут ностальгировать. Типа, «как же хорошо жилось при Великом Предикторе», «при нём был порядок», «нам важнее не свобода, а безопасность». Если нашим даже удастся захватить сейчас Форт-Нокс (что не факт), а сторонники Мирового правительства закрепятся в других крепостях, то ещё предстоит долгая и упорная война. В этой войне население, если так можно выразиться, освобождаемых городов станет фактором подрыва морально-политического единства нашего тыла. Это чужое население. Оно стало другой цивилизацией. Там произошёл отрицательный отбор людей, тогда как здесь, на воле и в опасности, во внешнем мире, отбор произошёл в положительную сторону. Моё мнение: эти города, после взятия, надо сравнивать с землёй, а население рассредоточивать в сельской местности. Потом, после окончательной победы, можно отстроить новые города. Если в этом будет необходимость. Опять же, по моему сугубо субъективному мнению, большие города – главное зло цивилизации. И вот теперь у человечества есть шанс избавиться от этого зла и начать свою историю заново, не повторяя прежних ошибок. Если люди не используют этот шанс, тогда и в этой борьбе нет никакого смысла.

Вальдек слушал-слушал своего друга и наконец вставил реплику:

– Знаешь, Вальдемар, тебе надо встать во главе Всемирного управления после того, как война закончится. Нового Всемирного управления, естественно, после победы полковника и других таких же людей, как он.

– Скажешь тоже, – фыркнул Любарский, – властвовать это не для меня.

– Это уже не будет власть в старом смысле слова. Она не даст никаких привилегий. Наоборот, власть будет означать только высочайшую, по сравнению с другими людьми, ответственность. И будет предполагать высочайший уровень стратегического планирования и предвидения. Никто не станет спрашивать, хочешь ты или не хочешь. Если ты будешь должен встать во главе управления, ты это сделаешь. Помяни моё слово. А в том, что новая власть будет иметь всемирный характер, я не сомневаюсь. Объединение человечества давно назрело. Глобальные стихийные бедствия резко ускорили этот процесс, поэтому всемирная власть попала в руки корыстных людей, которые придали ей тоталитарный характер. Но революция не приведёт к исчезновению глобальной власти. Революция повернёт её содержание в сторону гуманности и свободы. В этом исторический смысл совершающихся на наших глазах событий. Природные катастрофы не смогли остановить прогресс человечества. Скорее, даже наоборот. Цивилизация сделала неизбежный зигзаг в своём развитии, как всегда бывает, когда тот или иной процесс искусственно ускоряется, но теперь всё возвращается на магистральную дорогу. И уже в новом качестве.

Включили телевизор. Там с дронов показывали кадры ядерной бомбардировки только что покинутой центральной базы повстанцев. Диктор партизанской телестудии воодушевлённо сообщал, что в результате этого удара никто не погиб, так как командование было своевременно предупреждено о нём и эвакуировало базу. Про начавшийся рейд на Форт-Нокс, естественно, не было сказано ни слова.

Вероятно, кадры этой же бомбардировки показывало в это же время и телевидение Мирового правительства, только сопровождая другими комментариями. Наверное, его дикторы говорили о тысячах уничтоженных «мятежников». Возможно, оно включало в репортаж и кадры каких-то старых бомбёжек, с обгорелыми трупами, чтобы «победа» была для подвластного населения как можно более наглядной. Учёные уже поняли, что многое в сообщениях о «сокрушительных ударах», наносимых правительственными наёмниками партизанам, было многократно преувеличено пропагандой. Как они сами могли теперь убедиться, силы повстанцев за годы жестокой войны шли не на убыль, а на подъём.

Внезапно откуда-то извне раздались приглушённые многометровой толщей земли и перекрытий грохоты ближних взрывов. Вслед за этим по всей запасной базе прозвучал сигнал тревоги: «К оружию!» Учёные заняли заранее определённые им на этот случай посты. Несколько предутренних часов прошли в напряжённом ожидании. Говорили, что армия Великого Предиктора нанесла удар по секретному аэродрому (на который поздно вечером прилетели эвакуировавшиеся с центральной базы, ныне разбомбленной), а потом высадила десант. Несмотря на то, что большинство самолётов с десантом удалось сбить подразделениям противовоздушной обороны повстанцев, нескольким всё-таки удалось выбросить десант, и теперь десантники будут пытаться захватить запасную базу партизан.