Денис Калдаев - Семь миллионов сапфиров [litres]

А убить его… Не знаю.

Но что, если просто предположить, допустить малейшую возможность? Тот самый один процент? Месть – словно струйка воды: просачиваясь сквозь камни препятствий, она найдет способ достигнуть цели.

Я вспомнил Франца Гилберта, этого подонка, который мило беседовал со мной, пускался в немыслимые откровения, а после стал убийцей, убийцей моей любви, убийцей всей моей жизни.

Я с радостью отдал бы все, чтобы встретить его снова. Однажды мне даже почудилось, будто он идет мне навстречу. Ярко-зеленые глаза, рыжие волосы, шаркающая походка. Я сжал кулаки и бросился на него, но вовремя осекся, ибо понял, что допустил ошибку.

Так как же Анализ предсказывает насильственную смерть? Неужели в генах заложена и эта информация? Иона погибла точно в свою дату Х. В ее паспорте было указано именно двадцать третье августа.

Но Франц Гилберт… этот человек, ненавистный мне во всех отношениях, перехитрил смерть. Лишь узрев собственными глазами эту истину, я решился на предположение, что если можно выжить, когда обязан умереть, то, значит, можно и умереть, если обязан жить.

Для этой сомнительной теории требовались железные доказательства, и я не придумал ничего лучше, как подкараулить Аравию, мою воспитательницу из детского дома. Она зашла в магазин, оставив свою кошку Жужу на улице, а петельку от поводка безрассудно надела на стойку забора. Она всегда так делала. Ей и в голову не могло прийти, что кто-нибудь мог обидеть ее бедное животное.

Я припомнил, как она неоднократно хвасталась, что ее кошка класса «Б», иными словами – бродяга, а значит, у нее впереди не менее пяти лет. Во мне сверкнула чудовищная мысль: украсть кошку и попробовать утопить в море. Если эксперимент удастся, значит, А1 ошибается куда чаще, чем кажется простому смертному.

Такая безрассудная жестокость. Я долго смотрел на невинное животное, и все не решался протянуть руку к поводку. Кошка грелась на солнце, щурила глаза и дремала, не замечая меня. Она была сиамской породы, с тремя рыжими подпалинами на боку, ничем не примечательная, совсем обычная. Из магазина вот-вот должна была выйти Аравия.

И вдруг точно пелена спала с моих глаз.

Бог мой!

Я резко развернулся и пошел прочь. Меня бил озноб, ладони дрожали, а ноги стали мягкими, как пластилин. На что только не способен человек! Ради глупого эксперимента я чуть было не убил беззащитное животное.

Непостижимо.

С такими мыслями я вернулся домой к Арктуру и рухнул на кровать. Я был изнеможен, словно каторжник, и на мгновение мне почудилось, как на руках и ногах тихонько зазвенели стальные цепи. Но это еще не конец. Чувство несправедливости продолжало переполнять меня. Мне нужен был всего один аргумент. Так санки стоят на вершине огромной снежной горы: малюсенький толчок – и они уже несутся вниз. Я не выдержал и задал Арктуру единственный вопрос, который сразил его наповал:

– Случалось ли, что известный вам долгожитель умирал раньше своей даты Х?

Он растерялся и ответил, что в его жизни был один весьма странный, но показательный случай. Я плохо помню историю, которую он мне поведал, но все же постараюсь воспроизвести ее хотя бы в общих чертах.

Давно, лет сорок назад, был у Арктура друг-долгожитель Роб. Этому находчивому и смелому юноше пророчили великое будущее. Но, видимо, судьба не уважала людские пророчества. Как-то они с Арктуром отдыхали на Средиземном море, и Роб неожиданно для всех вздумал нырнуть с гигантской скалы. Арктур всячески отговаривал его, но Роб был упрям как осел. Он весело махнул рукой, сиганул с самой вершины и при входе в воду, которая встретила его отнюдь не гостеприимно, сломал шею.

А потом выяснилось, что произошла досадная ошибка. По крайней мере, так утверждала полиция.

– Мне жаль. Вероятно, Анализ ошибся, – развел руками седой майор.

– Быть такого не может! – воскликнул Арктур. Он не верил своим глазам. – Роб был долгожителем.

Майор похлопал Арктура по плечу.

– Такое случается. Достоверность Анализа…

– Его запас почти восемьдесят три года! Вы явно мне лжете, – тут Арктур осекся.

Спорить было бесполезно. Он помнил, как они с Робом вместе делали А1, вместе же вскрывали конверты с результатами, а после отмечали свой класс «Д».

Эта история полностью убедила меня. Когда я услышал ее, возникло ощущение, будто мне повезло решить гениальную задачу. В этот момент мои мысли, которые до этого постоянно громоздились одна на другую, достигли той высоты, откуда я смог увидеть нечто новое.