Семён Афанасьев - Доктор 3 [фрагмент]

- Мы уже разобрались, - смеётся Котлинский. – Но без термометра, с грудным ребёнком в доме, это вы мощно... Горе-родители.

- Не ржи, как конь, - хмурится Бахтин, – если она уснула. Ну забыли мы про этот термометр! Вернее, куда-то задевали, теперь найти не можем.

- Так, давай вначале термометры подготовим, - Развивает бурную деятельность Котлинский. – Держи, ставь себе.

И он протягивает удивлённому Бахтину ртутный термометр.

- Это зачем? – широко открывает глаза Бахтин, но засовывает термометр себе под руку.

- Надо... Давай доставай, - говорит Котлинский через несколько минут. – Так-с, тридцать шесть и семь. Ну ладно. Теперь давай этот.

И Котлинский протягивает Бахтину электронный термометр.

- Что и требовалось. Тридцать шесть и три. – С удовлетворением сообщает Котлинский после того, как электронный термометр подмышкой у Бахтина начинает пищать и тот его извлекает наружу. – Значит, ртутный ребёнку ставить даже не вздумайте! С вас станется... Ставите только этот, пластиковый, электронный! – Котлинский высоко поднимает вверх пищавший только что градусник. – Потом добавляете три десятых. Это и есть актуальная температура.

- А почему ты думаешь, что ртутный точнее? А не наоборот? И не посередине? – явно из вредности спрашивает Бахтин.

- Потому что производителя знаю, - удивлённо пожимает плечами Котлинский. – А вообще, хороший вопрос. Давай перепроверимся...

Далее я и сам Котлинский по очереди меряемся двумя термометрами в том же порядке: вначале ртутным, потом электронным.

- Ну не может же у трёх человек быть одинаковой температура так, чтоб термометр показывал всё в пределах нормы? – Котлинский победоносно поднимает вверх ртутный термометр после того, как проверяет его на себе. – Потом спиртом протри оба на всякий случай. А то ты вообще, как мой сын...

- А что он? – живо спрашивает Бахтин, отпивая из третьей по счёту чашки чай.

- Тоже любитель поспорить. Вместо того, чтоб... гхм... Так армию же отменили, - охотно отвечает Котлинский. – А у нас с ним спор был: я раздумывал, отправить его туда или не отправить...

- Теперь не отправишь, - кивает Бахтин. – Если только за деньги, а-га-га-га-га...

- Кто-то только что говорил не ржать, как конь, - недовольно косится на мужа Марина, и Бахтин тут же сбавляет обороты.

- Всеобщей же обязанности уже нет, - продолжает Бахтин в сторону Котлинского на два тона ниже. – У нас в военной прокуратуре смеются: раньше ловили взятки, чтоб отмазать от армии, а сейчас – чтоб наоборот в неё отдать.

- Вот и я не на шутку думаю, - с досадой бросает Котлинский. – Хоть деньги плати...

- А что, всё так плохо? – серьёзно спрашивает Бахтин.

Вижу, что они с Котлинским обсуждают какую-то им давно понятную тему, но не считаю возможным задавать дополнительные вопросы.

- Да не то чтобы, - размышляет вслух Котлинский. – Но не могу сказать, что мне нравится, как он растёт.

- Ой, а каким родителям нравится , кем растут их дети? – вмешивается в разговор Марина, ставя на стол вазочку с вареньем.

- Мне не нравится его чувство долга, - как-то по-детски отвечает Котлинский.

- И ты думаешь, Государство в нём его буквально воспитает? – насмешливо спрашивает Марина.

- Не скажи, - осаживает её Бахтин. - Там как раз есть варианты... Если в армии.

- Репрессивного угнетения, - со смешком вырывается у меня.

- Ты сейчас о чём? – на мне скрещиваются удивленные взгляды Бахтина и Котлинского.

- Да сайт есть, морпех дот ком, – поясняю. – Я на нём давно сижу...

- А ты там что делаешь? – с ещё большим удивлением перебивает меня Бахтин.

- Общаюсь, - удивляюсь в ответ.

- А попал ты туда как? – на этот раз спрашивает Котлинский.

- Сидел на форумах по плаванию, - пожимаю плечами. – Были споры. Один из тех, с кем постоянно рубился, как-то позвал на этот сайт. Там есть открытая и закрытая секции. В закрытой секции раз попросили рассудить один спор, как профессионального пловца. Допуск дали, потом не порезали, оставили... да я не о том. В общем, там в этой самой закрытой секции мужик смешно рассказывал. Ну как мужик, лет под тридцать... Говорит, родился в Бундес Республике, в частном роддоме, на деньги отца. Учился всю жизнь в частной школе, на те же деньги. Потом отец с матерью разошлись, мать вернулась из Бундеса домой вместе с ним. Дома он поступил в университет, тоже за деньги семьи. Не бесплатно. Жил всю жизнь в своём частном доме. Говорит: откуда у меня долг-то государству образовался? Чтоб меня в армию, да ещё на войну? Когда лично я задолжать-то успел?