Дидье Ковеларт - Томас Дримм. Война с деревьями начнется тринадцатого

Я в точности повторяю свой опыт. Никакого результата. Пробую поменять порядок имени и фамилии: «Дримм Томас» – то же самое. Как и «Бренда Логан», как и «Лео Пиктон». Похоже, авторизация здесь не проходит.

Тогда я закрываю глаза и торжественно произношу, всеми силами сосредоточившись на лопастях ротора, чтобы заставить их вращаться:

– Взлет!

Тишина. Может, надо соблюдать очередность команд?

Я делаю глубокий вдох и представляю себе провода, которые идут от выключателя к системе зажигания.

– Запуск!

Снова неудача. Я перебираю все термины, которые удается вспомнить, от «Прогреть двигатель!» до «От винта!». По-прежнему ничего. Может, кончилось топливо? Но нет, что за ерунду я несу! Уж конечно, Бренда позаботилась, чтобы топлива хватило на обратный путь.

Я определенно выдохся.

Опускаю руки и отдуваюсь. Все бросили меня на произвол судьбы: живые, мертвые, механизмы. Зачем было втягивать меня в эту историю, внушать, будто я супергерой невидимого мира, если в результате все разбивается о банальную техническую проблему. Есть вертолет, но я не знаю, как им управлять, а пилот проглотил снотворный желудь!

Пчелы и мухи бьются в стекло кабины. Явно не для того, чтобы предложить помощь. Вдобавок поднялся ветер и сильно раскачивает вертолет. Если бы здесь был диспетчер, он бы не дал мне разрешения на взлет. Это я пытаюсь себя утешить.

Я закрываю глаза, чтобы не заплакать. Мне одиноко, безнадежно одиноко в двадцати сантиметрах от любви всей моей короткой жизни. Жизни, которая, впрочем, здесь и закончится. Мы умрем от голода, жажды, страха или малярии – я живо представляю себе ночь в этом городе-призраке, с гигантскими комарами, которые влетят сюда через вентиляционные трубы. Бренда, правда, не будет страдать – хоть это хорошо. А потом хищные птицы разобьют стекла и наведут в кабине идеальную чистоту. Возможен и более щадящий вариант: порыв ветра сбросит вертолет с крыши, и мы разобьемся на месте. Я только надеюсь, что на том свете мы снова встретимся, и там разница в возрасте будет уже не важна. Так что, умерев, я даже выиграю. Я люблю тебя, Бренда. До встречи.

Я натягиваю ее бейсболку, надвигаю козырек на глаза и начинаю ждать конца.

Э-э, нет, это было бы слишком глупо! Я уничтожил Аннигиляционный экран, отключил программу превращения тысяч подростков в мутантов – и не опущу руки перед простым вертолетом без пилота под предлогом, что у меня нет инструкции! Лео Пиктон, отвечай! Это мое последнее предупреждение! Иначе наша мучительная смерть будет на твоей совести и тебе все время придется «перезагружаться», как ты выражаешься. Мы тебе устроим настоящий ад, и ты пожалеешь, что умер. Если ты меня слышишь, если в тебе осталась хоть капля человечности, хоть грамм благодарности за то, что я для тебя сделал, помоги хоть как-нибудь… Немедленно! Материализуйся во мне, заставь эту чертову машину взлететь или телепортируй нас – тебе же не трудно?

Давай, не будь скотиной. Я верю в тебя, Лео. В память обо всем, что мы с тобой пережили с тех пор, как я тебя убил, не бросай меня. Ладно? У меня больше никого нет…

– Не надо было.

Я подпрыгиваю на сиденье. Радость от того, что я слышу голос у себя в голове, исчезла так же быстро, как возникла. Голос очень слабый, но, боюсь, я узнал его.

– Не надо было… делать этого…

О нет, только не он! Будьте так добры, соедините меня с Лео Пиктоном, а не с Борисом Вигором! С этим болваном мы никогда не взлетим.

– Из-за меня… Желудь…

– Да, согласен, Борис, но что сделано, то сделано. Подумаем о будущем, ладно? Вы понимаете что-нибудь в вертолетах?

– Нет.

– Тогда проваливайте! Уступите место тем, кто понимает! Дайте мне Пиктона!

– Это из-за меня…

В исступлении я бью кулаком по приборной панели. Когда же он освободит канал, чертов тупица!

– Поверь мне, Томас… Мы все связаны…

Ну конечно. Я представляю себе игроков его команды по менболу, которые на том свете толпятся в раздевалке, горя желанием помочь: «Мужики, я тоже хочу порулить! Где тут нажать?» Чтобы мы разбились, пролетев два метра.

– За…сыпай… Позволь… команде… Дай нам войти в твое тело…

Я колеблюсь. Впустить в себя тридцать семь человек, которые всю жизнь, как шарики, прыгали по клеткам гигантской рулетки, чтобы попасть на выбранный зрителями номер? Сомнительное удовольствие. Но ведь я и просил «хоть что-нибудь». Разумеется, у меня больше доверия Пиктону. Каждый раз, когда мы работали в паре, все получалось неплохо, хоть и закончилось катастрофой. Но раз старик недоступен, я не стану за него цепляться и отказываться от помощи его соседей по загробному миру.