Дидье Ковеларт - Томас Дримм. Война с деревьями начнется тринадцатого

– Что с тобой происходит, Томас? Посмотри на меня! Томас! Отвечай!

Я прихожу в себя и отстраняюсь от дубового ствола. Желудь. Надо посадить желудь.

– Что случилось там, внутри дерева? Оно тебе сказало что-нибудь? Ответь наконец!

Я отталкиваю ее. Лопата. Надо копать землю. Мои руки сжимают черенок лопаты.

– Мне не нравится выражение твоего лица, Томас. Ты сам на себя не похож. Отдай-ка лопату… Нет!

Она резко отступает, выставив вперед локоть. Я откладываю лопату, поворачиваюсь к дубу и нащупываю место между торчащими из земли корнями. Кусочек рыхлой земли между растрескавшимися обломками асфальта. Теперь вырыть ямку.

Меня крепко обхватывают руки Бренды. Я высвобождаюсь, отталкиваю ее. Она падает. Я продолжаю рыть. Забвение. Забвение. Я должен спасти мир, который умирает от любви. Который умирает из-за любви. Забвение. Рыть глубже. Я больше никого не люблю. Я свободен. Забвение освобождает.

Ямка уже достаточно глубока. Вот здесь, под переплетением корней. Место, где он начнет расти. Молодой дуб выпьет соки из старого. А став большим, вытеснит из земли. Забвение. Теперь посадить желудь.

Я оборачиваюсь. Ее пальцы копаются в горшке, она ищет, вырывает из земли желудь. Нет! Она бежит, я за ней. Слишком быстро. Трава, ветки… Стена. Она останавливается, прижимается к стене, смотрит на меня с вызовом и улыбается. Улыбается и жует.

– Нет! Это мой желудь! Отдай! Выплюни сейчас же!

Я бросаюсь на нее, мы катимся по траве. Я колочу по ней кулаками, она сопротивляется, хватает меня за руки. Тяжесть ее тела. Открытый рот… Последние кусочки хрустят у нее на зубах… Она проглатывает Желудь забвения…

– Нет, Бренда! Зачем ты это сделала?

Она смеется. Смеется и сопротивляется. Забвение… Любовь… Забвение…

Ее смех замирает. Она дрожит. Глаза закрываются. Ее тело наваливается на меня мертвой тяжестью. У меня перехватывает дыхание. Я стараюсь высвободиться.

– Бренда! Бренда!

Нехватка воздуха, паника и в то же время – чувство избавления… Что со мной случилось? И что происходит с ней? Бренда!

Мне удается высвободиться, я встаю и поворачиваюсь. Она не двигается. Дышит, но это единственный признак, что она жива. Я поднимаю ее руку – падает. Приподнимаю веки – опускаются. Я трясу ее, щиплю, бью по щекам. Ничего. Это не сон. Она в коме.

Я встаю. Надо мной с криками летают птицы, хлопают крыльями. Они приближаются, кружат, садятся на землю… Что будет с нами, единственными человеческими существами в этом мире? У нас есть вертолет, но как мы улетим, если она не проснется?

Я сгоняю ворону, которая села прямо на Бренду, и опускаюсь рядом. Бренда. Никогда еще ее лицо не было таким красивым и спокойным. Торжествующая улыбка еще не сошла с губ… Будто она меня спасла. А может, так и есть. Я не понимаю, что произошло там, внутри дуба. Я попался в ловушку, меня околдовали? Но кто?

Выясню позже. Нельзя оставаться в этом диком лесу, наполненном бесчисленной живностью, которая только и ждет, чтобы нас сожрать. От вида сотен ворон и чаек, готовых наброситься на непрошеных гостей, у меня стынет кровь. И я без труда представляю себе змей и прочую нечисть, которая ползет сюда под покровом высокой травы.

В такой атмосфере я не смогу сконцентрироваться и попытаться оживить Бренду изнутри, мысленно войдя в ее тело. К тому же после того, что произошло со мной в Священном дереве и о чем у меня нет никаких воспоминаний, я больше не верю в свою силу. Если у меня и есть шанс спасти Бренду, то лишь забрав ее отсюда.

Я приподнимаю ее и пытаюсь сдвинуть с места. Никогда не думал, что женщина может быть такой тяжелой. У меня не хватит сил добраться до вертолета. А даже если и хватит, что толку? Я же не смогу самостоятельно научиться им управлять. Выход один: я должен оживить Бренду. Надо найти воду, может, какие-нибудь таблетки, инструменты, не знаю. Хотя вряд ли тут что-то уцелело за пятьдесят лет.

Собрав сухие ветки, я сооружаю над Брендой подобие шалаша, который защитит ее от хищных птиц, а сам иду в ремонтную мастерскую. Посмотрю хотя бы, может ли она послужить нам убежищем.

На пороге я застываю как вкопанный. Целое облако шершней кружит над старым драндулетом, в котором они устроили себе гнездо, доверху наполнив его сотами. Вокруг подъемной платформы покачиваются гамаки из паутины, сотканные гигантскими пауками. Сверху мир без человека выглядит очень живописно, но здесь, на земле, он просто ужасен. Лучше бы я увидел крыс, хищных зверей, волкодавов… А может, эти твари исчезли, потому что были слишком близки к человеку и дышали с ним одним воздухом?