Татьяна Буглак - Параллельщики [litres]

– Сейчас. Идите к нам, фото на память сделаем: ваш первый день на новом месте.

Все встали рядом, улыбаясь на камеру, которую держал кто-то из наших будущих соседей – мы с Лаки его еще не знали. Красивая получилась фотка: несколько парней и я стоим на фоне темно-зеленого в вечернем свете вагончика, освещенные сбоку красноватыми лучами заходящего солнца, а над нами сине-фиолетовое небо.

Наконец все мы, хотя и с некоторыми сложностями, разместились на небольшой, полутемной и небогатой (особенно по сравнению с тем, к чему я привыкла у Фо), но очень уютной благодаря принесенному новыми знакомыми хорошему настроению, кухне и стали знакомиться получше. Азамат и Ильдус, такие разные: первый утонченный, как аристократ на старинных портретах, второй обычный заводской работяга, невысокий и щуплый, – оказались волжскими татарами, хотя Азамат родился уже в Эмторе. Шафкат, как я и думала, был башкир: плосколицый, скуластый, с носом-«картошкой», он сам пошутил, что «башкирин – это татарин, которого совковой лопатой по… лицу съездили». Эта довольно грубая на первый взгляд шутка давала понять, что к беззлобным «подколкам» Шафкат относился спокойно, и в то же время защищала его от особо рьяных зубоскалов: неинтересно смеяться над тем, кто сам над собой посмеивается. Тихон был потомственным сибиряком, и первым из семьи пошел в науку – вся его родня до сих пор оставалась связана с лесом и рекой, да и сам он любил охоту, досадуя, что из-за блокады всю зиму будет лишен любимого увлечения. Виталий же оказался немцем – внуком оставшегося в стране после войны военнопленного.

Сначала все они держались несколько скованно, потом расслабились, объяснив, что поначалу ожидали от нас, сотрудников крупного филиала, некоторого высокомерия и что за три недели им всем уже досталось от вечно недовольной Марии. Она постоянно высказывала не очень приятные, хотя внешне и не выглядевшие оскорблениями, вещи, затрагивая то внешний вид, то имена и говоря (это было уже очень прозрачным и осторожным намеком) о превосходстве русских, и тем более «потомственной интеллигенции», над «маргиналами с окраин». Я фыркнула, потому что с подобными снобами уже сталкивалась:

– А она слуг еще себе не требует как потомственная дворянка? Чистокровных русских, чтобы «вещи не поганили»? Или все же сама… носки стирает?

Мужчины, поняв, что я хотела сказать нечто более грубое, грохнули хохотом.

– А ты что, тоже не русская? – с любопытством спросил у меня Виталий (ему от москвички досталось за «сухость и воинственность народа»).

– Я-то как раз русская, но здесь я единственная в своем роде, и ни о какой наследственности говорить не приходится, если ДНК иная. – Я чувствовала себя несколько пьяной от новых впечатлений, столь несходных с размеренной жизнью в больнице. – А вот культура – что вы, что я на одном языке говорим, одни книги читаем, фильмы смотрим, вам даже лучше, что свои языки есть, больше возможностей. Ну а «потомственные интеллигенты»… Видела я таких, и чем рафинированные рода кончают – тоже. Оранжерейным цветам навоза даже больше требуется, чтобы расти, а если они от этого навоза отказываются, сразу загибаются. Чего смешного, не так, что ли? Лучше скажите, кому добавки положить?

Добавки хотели все – на холоде ведь работали, да и парни крепкие, им есть много надо. А потом разговор перешел на насущные дела: что столовую откроют через неделю, когда установят металлические арки в проемах – там потребовалось объединять бывшие жилые комнаты в одно помещение, пробивая несущие стены; что технику придется устанавливать опять же в небольших комнатках единственного в поселке блочного дома – тесно, зато безопаснее в случае замыкания; что здание клуба нужно довести до ума, потому что оно хотя и небольшое, но вполне пригодно для разных праздников и даже танцев на Новый год; что коттеджи удачно спланированы и хорошо построены и в ближайшие лет десять не потребуют никакого ремонта.

– И чего вы этот вагончик выбрали? – обернулся ко мне Ильдус.

– Я жила в нем в детстве. – Я встала собрать со стола посуду.

– Значит, это правда, что весь поселок – ваше воспоминание? – Ильдус смотрел недоверчиво.

– Не совсем, но да: этот край, отчасти планировка. Хотя различий очень много.

– Ладно, потом выясним. – Виталий встал. – Спасибо за обед, но мне пора идти, скоро Инесса из города приедет, надо встретить.

– Инесса? – Я обернулась к высокому и очень симпатичному, пусть и излишне тощему (но не мне об этом говорить) немцу.