Владимир Моисеев - Здравствуй, Марс! [СИ]

— Неужели это правда, что я самым последним из переселенцев поинтересовался вашим именем?

— Да, — улыбнулась Марта.

— Вас это удивило?

— Нет. Мне было неприятно.

— Почему?

— Вы один из тех самых парней, которым выпала честь завоевать новую планету. Ваше внимание дороже рубинов и аметистов.

Эти слова понравились Логову. Собственно, ради того, чтобы слышать их, он и записался в переселенцы.

— Вы, наверное, преувеличиваете?

— Вовсе нет! У вас огромное количество фанатов в нашей сети, многие предлагают дружбу, мы отбиваемся, как только можем. Вы, Логов, — чрезвычайно популярный человек.

— Вы удивили меня, Марта. Как всем известно, я — мизантроп. У меня нет друзей.

— А вот и нет. У вас был друг. Не удивлюсь, если вы до сих пор интересуетесь его судьбой.

— Вы про Абзацева говорите? — удивлению Логова не было предела.

— Именно. Хорошо, что вы вспомнили его имя.

— Почему это хорошо? — спросил Логов.

— Нам поступило послание от гражданина Абзацева, он бы хотел с вами встретиться. Поскольку вы сами сейчас назвали его имя, я могу передать приглашение. Решать встречаться или нет, конечно, будете вы сами. Мы такими делами не занимаемся. Но лично я считаю, что вам будет полезно увидеться с Абзацевым. Такая встреча придаст вам сил и укрепит душу.

— Спасибо, Марта, я подумаю.

Разговор с капитаном Мартой был настолько странным и неожиданным, что Логову понадобилось несколько часов, чтобы привести свои мысли в порядок. Он давно забыл, что с чужими людьми можно вот так свободно и без стеснения обсуждать личные вопросы. Марта была чужим человеком, так он привык думать. Но сейчас все изменилось. Эта капитан была чужой, но как только он узнал ее имя — Марта — барьер между ними почему-то исчез. Пропал, растворился самым необъяснимым образом. И еще, было удивительно услышать от Марты об Абзацеве, словно она подслушивала его мысли и поэтому знала о его личных проблемах больше, чем он сам. Конечно, в этом не было ничего странного. Почему бы, собственно, Агентству не проверять содержимое мозгов будущих переселенцев? В конце концов, начальники привлекают в марсианский проект бешеные деньги, а потому обязаны позаботиться о том, чтобы их вложения не пропали даром из-за какой-то романтической ерунды. А вот почему Марта посоветовала встретиться с Абзацевым, понять было сложнее.

Правильнее всего было выбросить из головы любые мысли об Агентстве и выгоде, которую оно преследует. Логов не сомневался, что эти ребята позаботятся о себе сами. В их способности получать прибыль из всего, до чего дотягиваются руки, он не сомневался. Но через два месяца космический корабль понесет его, как и других переселенцев, на постоянное место жительство на Марс, где Агентству будет очень сложно достать его. Конечно, свою выгоду они будут исправно получать, но Логову на это было наплевать уже сейчас, для этого ему даже не пришлось закапываться в марсианский грунт. А уж на Марсе, как он рассчитывал, воспоминания об Агентстве испарятся из его памяти окончательно.

И все-таки странно, что Марте удалось исправить его настроение. Оказывается, встречаются люди, способные сделать вас счастливыми, не совершая никаких поступков. Слова, улыбка и готовность помочь — только и всего. Удивительное дело!

Первый разговор с Абзацевым состоялся, естественно, по коммуникатору. Логов волновался, но его успокаивало то, что встречу искал не он. То есть, он тоже хотел бы встретиться со своим другом, но официально первый шаг сделал Абзацев, это он обратился к Марте. А это значит, что он должен заговорить первым, а Логов потом разговор поддержит, если сочтет нужным. У него было тактическое преимущество, пренебрегать такими вещами не стоило, часто даже маленькие нюансы в переговорах оказываются весьма полезными.

— Привет, Логов!

— Привет, Абзацев.

— Ты помнишь, что раньше ты звал меня Виком?

— Помню. Но ты всегда называл меня Логовым.

— Да, это так. Ты запретил называть тебя по имени, — сказал Абзацев и рассмеялся.

Смех его Логову совсем не понравился. Был он какой-то натужный, вымученный, через силу. Нельзя сказать, что лживый или нарочитый. Нет. Это был правильный смех, раздавшийся в нужном месте разговора. Вот только смеяться приходилось человеку давно забывшему, как и для чего это делают. Показалось даже, что это был первый смех Вика за десять лет, будто бы он отдал мысленный приказ своему организму изобразить смех и только потом вспомнил, что плохо представляет, какие мышцы лица при этом должны сокращаться и какие звуки следует издавать.