Елена Сафронова - Вирь

– Роберт, меня опять затошнило, как только вы сказали про трупы! – перебила Дашенька безо всякого пиетета. Она и правда стала белесая с лица, у нее даже глаза выцвели. Все, сидевшие за столом, переглянулись. Пашка надулся и завозился на месте, стараясь побыстрее запихнуть в рот все, что лежало перед ним на тарелке. Он чувствовал, что пора уводить свою безмозглую подружку, пока она не оскандалила вконец такое благостное поначалу застолье.

– Попросите у официанта воды с лимоном, помогает от тошноты, – тихо и неприязненно посоветовала супруга Грифа, заранее не любящая всех Пашкиных девиц, оказывающихся в непосредственной близости от ее мужа.

– Да нет, у меня прошло, – порадовала пирующих Дашенька. – Просто если Роберт опять что-нибудь такое скажет, меня опять может… ну, ладно. Я еще что хотела спросить: у вас же не только это в книгах. Ну… вы поняли… секс… нетрадиционный… У вас же разные ужасы! Вообще полный трэш! Я одну вашу книгу в туалете так и читала, – так-так, удивился Гриф, значит, барышня обо мне и наслышана, и начитана, так что же она юродствует? – Все боялась, что завтрак наружу выйдет…

– Даша, эти подробности можете оставить при себе, – еще суше обронила жена Грифа Виолетта.

– Но почему? – безмерно удивилась девушка. – Я же правду говорю, у меня была такая реакция. А какая она могла быть, если в книге «Сыры» вы пишете, как трупы едят, а в «Молоке» – это самое… ну, какашки… простите, – после краткой паузы добавила она, и Виолетту перекосило. – А про «Антибиотики» – вообще страшно! Как вы там с людьми обращаетесь? Кого режут, кого жарят, кого воздухом накачивают, кого водой… Зачем вы про это пишете? Как вам самому не противно и не страшно?

– Дашенька, – с величайшим терпением заговорил Гриф, внутренне скрежеща зубами и представляя себе белокурую овцу прототипом героини будущего романа, к которой будет применен комплекс мер, так напугавших читательницу. – Мне не противно и не страшно. Это моя работа. Я выполняю свой писательский долг. Удовлетворяю интересы своих читателей, которым иногда нужна добрая порция адреналинчика. Понимаете? Нервная встряска, шок, из которого мой читатель выйдет обновленным, свежим, ободренным! Ведь какой основной бич цивилизованного общества? Скука, Дашенька! Скука! Благополучные люди, лишенные тягот борьбы за существование, за выживание, либо, наоборот, люди небогатые, устающие от своей каждодневной рутины – все они внутренне очень сильно скучают. Им хочется изменить свою жизнь. Лучше, конечно, в реальности. Но не всегда и не все это могут себе позволить. Тогда остается что? – художественные средства имитации изменения мира. Представьте себе, как работяга приходит домой, он устал, он вымотан физически, у него пустота в голове, ему ничего не хочется… кроме как развеяться, отдохнуть. И он открывает мой томик. И там его ждет такой заряд адреналина, он так пугается, читая мои строки…

– Ах, значит, он пугается! Ну вот! А зачем вы его пугаете?

– В благих целях, Дашенька. В благотворительных целях, если хотите. Он же пугается не в самом деле, а понарошку! Ему ничто не угрожает, он жив, здоров, завтра пойдет на работу… Но его испуг… а у кого-то это не испуг, а откровение, или удивление, или просто радость, что он узнал такие интересные вещи… будто подсмотрел в замочную скважину… Дашенька, люди это просто обожают – подглядывать за ближними, и фигурально, и буквально! – вот эта радость останется при нем и на следующий день, и после… И я этим фактом горжусь! А вы говорите – страшно, противно. Мне приятно и лестно, что я отвлекаю людей от повседневности!

– Не может быть, – скуксилась Дашенька. – Вы не можете это всерьез говорить! Вы пишете очень страшные вещи. Или противные. Я не верю, что они помогают людям отвлекаться. Или развлекаться.

– Вы можете, конечно, не верить, Дашенька, но вы сами видели, сколько народу было на моей презентации, сколько книг читатели у меня купили, слышали, сколько хороших слов они мне сказали… Поэтому вы, кажется, здорово ошибаетесь, подменяя своим мнением мнение всех читателей…

– Но ведь…

– Ну, хватит, – нервно сказал дожевавший Пашка. – Нам пора, Дарья. Пойдем отсюда! Роман, спасибо за приглашение! Вечер был прекрасный, а ужин – выше всяких похвал.

– Спасибо, что принял мое приглашение, – со всем отпущенным ему Господом сарказмом ответствовал Гриф. Пашка уловил сарказм и засопел.

– А кто это – Роман? – изумленно спросила Дашенька. Пашка схватил ее за руку и поволок из-за стола, как нашкодившего ребенка.