Кристофер Прист: Сближение

Возвращение

Тибор Тарент подождал не только того, пока «Мебшер» скроется из виду, но и пока перестанет доноситься пронзительный вой турбин. Бронетранспортер направился на восток, откуда дул ветер. Тот разносил шум транспорта по линкольнширским пустошам, порывами бросая его в Тарента. Чем дальше, тем сильнее звук искажался, и расстояние накладывало на него жуткий, почти сверхъестественный отпечаток. Время близилось к полудню, солнце урывками пробивалось сквозь бегущие облака, но эти завывания наводили на мысль о ночи. Особенно о ночах в Турции, когда пациенты приходили в госпиталь слишком поздно, были вынуждены ждать до утра за территорией и выли от боли, умирая в пыльной, обессиливающей жаре анатолийского мрака. На рассвете санитары постоянно убирали тела тех, кто не пережил часы темноты.

«Мебшер», чьи турбины выли вдалеке, перевозил останки людей, чей образ был продублирован после смерти. Тарент подумал о Лу Паладин, запертой в сером стальном отсеке рядом с теми, кто, насколько он знал, был уже мертв. С кем она сидела? С человеком, у которого такие же камеры, то же лицо и, без сомнения, то же имя? Как он смог объяснить ей случившееся?

Тарент не мог думать об этом или представить, поскольку для описания не существовало ни слов, ни образов.

Наконец «Мебшер» оказался вне пределов слышимости. Наступила тишина, вернее, частичная тишина, свойственная улице: движение воздуха, шуршание листьев и веток. Птицы здесь не пели. Ветер, пронизанный резким холодом, грозил ранней зимой. Но Тарент продрог не только из-за него.

Во дворе Фермы остался только он один, даже охранники ушли. Остановить его теперь было некому, так что Тибор сделал несколько фотографий бетонной больницы, где опознавал тела. Он поменял камеры местами, убрал любимый «Кэнон», вытащил «Никон» и сразу принялся снимать темную башню у главных ворот. Онлайн проверил, что файлы загрузились в память лаборатории, а затем снял несколько крупных планов, подойдя к старому зданию.

Голуби уже давно захватили его и сидели на подоконниках. Мох рос в многочисленных трещинах кладки и штукатурки. Только сейчас Тарент заметил, что над входом в башню висит плакат, предупреждавший, что конструкция ненадежна и внутрь заходить не стоит. На примыкавшей территории требовали носить каску.

Тарент снова запросил онлайн-подтверждение, что снимки с «Никона» получены и заархивированы.

Он прошел по двору туда, где оставил сумку, перенес багаж внутрь, чтобы тот не так бросался в глаза. Согласно правилам УЗД, его имя, набранное крупными буквами, красовалось на бирке.

Тарент решил, что не уедет с Фермы Уорна, пока не завершит то, что планировал до прибытия «Мебшера». Прихватив все три фотоаппарата, Тибор зашагал обратно через нижний этаж жилого корпуса, а потом по посыпанной гравием дорожке, ведущей к забору. У каждой двери или преграды, которые встречались на пути, он проверял, работает ли его идентификационная карта – из-за бесцеремонной манеры, с которой Фло Маллинан аннулировала его паспорт, Тарент волновался, что пропуск тоже заблокировали, но тот по-прежнему действовал.

Через главные ворота Тибор вышел за пределы территории, еще раз удостоверившись, что пропуск функционирует. Он повернулся, сделал несколько фотографий ворот, забора, уведомлений и предупреждений, висевших снаружи. Кроме того, с небольшого холма снял общий план Фермы Уорна, видимой сквозь деревья.

Поднимаясь по склону к хребту, Тарент подумал сначала, что сюда наверняка выводили тракторы или тяжелое оборудование для земляных работ, поскольку поваленные бурей деревья, которые он видел в прошлый раз, исчезли. Особенно ему запомнился клубок корней огромного бука, нависавший над тропинкой. Чтобы убрать одно это дерево, потребовалась бы целая команда мужчин и несколько часов работы цепной пилой.

Тарент пытался вспомнить, сколько времени прошло. Он отправился сюда еще до приезда «Мебшера», пока они с Лу его ждали. Час назад или около того? Как за час могли убрать все поваленные деревья?

На подходе к хребту пришлось сойти с тропинки, поскольку она вильнула в сторону и пошла вниз, Тарент принялся карабкаться по склону через подлесок: настоящие заросли ежевики и рододендронов, а ближе к вершине спутанный клубок утесника, ветки и колючие кусты. Видимо, он поднялся на другую часть хребта, потому что не помнил здесь такой густой растительности.