Меня призывали раскрыть третий глаз -- у меня закрывались оба наличествующих. Пинали. Будили. В сотый раз по чакрам с оттяжкой стучали. На своём стояли: раскрой, пёс, растущий глаз! Я раскрывал: нате, злыдни! Пусть вам будет третий, пусть четвертый, пускай я стану стоглазым, как заколдованное чудо из забытого мифа. Прыгну во тьму и конкретно воспарю. Быть мне многоглазым, многоруким и многосильным, во славу Шивы!
Только -- извините! -- не нужно мне теорий ваших, уму непостижимых.
Люди добрые, прыгайте, да не заступайте! Есть все-таки рамки приличий. Все мы в школах учились, все дважды два зубрили. Не заставляйте, милые, искать в бинокуляр лунную атмосферу или до одури озвучивать слог "му". Условимся раз и навсегда: нет на Луне атмосферы! Не было, нет и вряд ли появится. Нагая, хладная каменюка. Ветром солнечным истрёпаны наряды. Космическая перхоть на коже. Таким образом, полноликая красавица, чья аура кажется привлекательной и пышной, ждёт нас вне физического мира. На нашем небе её нет. Та, которую видим над головой, -- дешевая перепечатка.
Впрочем, некоторые видят не то, что есть. То, что есть, им решительно не нравится. Но вам, любезные сеньоры, чужда подобная иррациональность. Вы люди реальные и не желаете знать, о чём толкуют эти лохи. Например, они утверждают, будто от впечатления до осмысления проходит ровно одна жизнь. Каждый раз им приходится рождаться заново и разучивать слова новой песни на старый лад, потому что короткий человеческий век заканчивается посреди припева. "Вещи имеют две стороны" -- вот и всё, что мы успеваем заметить. Абартурфыргу! -- восклицаем изумленно. Чёрт знает что восклицаем.
Джентльмены! Лоховатость ума человеческого -- не баг, а фича. Чтобы утолить инстинкт познания, мы ищем расширения Реальности -- но, найдя, не умеем их призвать.
Слов нужных не находим.
Заклинания ничего не значат. Всякая произносимая вслух чушь, даже если она несет отзвук надежды, так и пребудет чушью до тех пор, пока вы не сумеете организовать эти потрясающие звуки в тривиальные, но что-то значащие слова. Ваш личный взнос в мировое мычанье оценит священная небесная корова, и, коль повезет, навалит вам счастия в меру.
Не приписывайте магической силы звукам, словам или жестам! Звуки, слова и жесты -- подспорье. Костыли. Многие абсурдные ритуалы -- бытовые обряды, гадание, обсуждение доменных политик или мерзейшей правды дня, выявление истин посредством вопросов или, например, домашнее музицирование под фоно, настроение и лёгкую закусь -- не более чем способ заставить себя узнать свои желания и воплотить свою волю в ритуальном действии, бессмысленность которого подсказывает: действие может быть любым и отфонарным, главное -- выложиться. Ведь воля, согласно какому-то немцу с чудной фамилией, суть творящая материя. Но это и без немцев ясно. Это очевидно.
Волеизъявление -- не всегда краснобайство перед разомлевшими девочками с красными хищными когтями. Воля, судари мои, мегатонный тикающий заряд. Ею можно таких дел наколбасить, что потом и архангелам не расхлебать.
Учебники придется переписывать!
И после этого, к примеру, не девочки будут прикидываться перед вами тихими ангелочками, непонятливыми до интимности, а наоборот: вы сами, судари, в юбчонках да накладных ресничках начнете перед зеркалами губки красить и попкой вертеть… чем не пример? Вполне пример… Ну и смех у тебя, брательник! Таким бы смехом в новолуние на кладбище ужастики озвучивать. Да мёртвых жаль.
Не умеешь распорядиться волей -- вгони её в ритуал. Есть такие практики. Практики -- дело опасное, но от неверия и скуки очень помогает. Главное, чтобы гуртовщик… чтобы слепец-поводырь, взваливший на себя бремя обучения и воспитания нашего, нас не боялся, нами не питался и на подсознанку нам не давил.
Браток, а ты в глаза ему взгляни: как он смотрит на нас? Со скрытой мыслью нарисоваться таким-то и ещё более таким-то? Или просто и кротко, как агнец на пса рыкающего? Если есть там мерцание -- приглядись. У них, у настоящих, в зрачках гуляют золотые искры. Не увидишь -- а всё равно узнаешь! Тигр и глаз тигра; луна острым лезвием над восточным краем земли, против закатного сияния; морозное октябрьское утро, золотые дерева под солнцем. Все, что отражает изначальный свет, способно тебя понять, потому что оно и есть понимание. И тигр, и луна, и поднебесный лес. Понимание балуется золотыми искрами на глади моря. Золото держит цвет солнца; видя это, люди поклоняются благородному металлу; все последующие грехи -- оттого, что кланяешься зеркалу, а не лику, отраженному в нём.
Читать дальше