Клэр Норт - Совершенство

Гоген следил за тем, как я внимательно за всем наблюдала, потом спросил:

– Вы раньше бывали в Турции?

– Конечно, – ответила я, не отводя взгляда от дороги. – И ела бараньи мозги.

– Я видел, как их подавали, но никогда не пробовал.

– Не надо шарахаться, когда их вам подносят. В этом городе заказанное блюдо вам по традиции показывают, прежде чем начать его готовить. Сырое мясо, сырая рыба, сырые мозги. Подобная практика отвратительна нашим вкусам к еде в пластиковой упаковке.

– А вы гурман?

Гурманство: культурный идеал кулинарного искусства; высокая кухня, тщательное приготовление и подача блюд, как правило дорогих, с редкими винами, даже если это экономически неуместно.

Гурман: человек с утонченным вкусом и страстью к высокой кухне.

– Я обожаю слизывать сахарную пудру с края десертной тарелки, – ответила я. – А еще вылизываю тарелку, если там остается вкусная подливка.

Он промолчал.

Промышленный цех в безлюднм месте.

Длинная бетонная стена, окружающая внутренний двор с утрамбованным желтым песком. Груда старых покрышек в углу двора. Из-под них выглядывает парочка тощих зевающих котят, не желающих покидать свое убежище.

Квадратное одноэтажное здание. Рулонные ворота, после поднятия которых внутрь может заехать грузовик. Металлические двери, высокие зарешеченные окна. Битое стекло, трава, пробивающаяся сквозь потрескавшиеся кирпичи, вытяжные вентиляторы, которые ничего не вытягивают.

Грязный и продавленный диван, некогда с обивкой с изображениями кувшинок, из-под которой лезет наружу желтая поролоновая набивка. Новенький лиловый чайник на небольшой подставке, несколько кружек со сбитыми краями, тоже расписанных цветами – вьющиеся лозы с перемежающимися ярко-зелеными вкраплениями и лиловыми бутонами.

Двери, которые можно запирать.

Ворота, которые можно охранять.

Очень непрезентабельная секретная база для людей из секретной службы.

Один из них сидел на «бобовом пуфе» у двери, второй – снаружи на бетонных ступенях, куря тонкую коричневую сигарку, дым и запах от которой проникали сквозь разбитые окна. Гоген взмахом руки указал мне на диван. Он открыл мой чемодан и лениво пробежался по его содержимому. Я ждала, сложив руки на груди. Продавленный посередине тюбик зубной пасты вызвал у него едва заметную гримаску отвращения в уголках губ. Он тщательнейшим образом изучил мой американский паспорт, а обнаружив на самом дне чемодана австралийский паспорт, засунутый в путеводитель по Оману, зашел так далеко, что позволил себе улыбнуться.

Он передал оба паспорта и мой бумажник одному из своих людей, который куда-то их унес. Я сложила суммы на счетах, которые вот-вот засветятся, и прибавила к ним имена, которые вот-вот раскроются. Получалось очень даже много. Какую часть моей цифровой жизни придется уничтожить, когда все это свершится?

Затем пришла женщина в платке с птицами, летящими по затянутому тучами небу, сняла у меня отпечатки пальцев, взяла образец волос и мазок эпителия изо рта, тем самым еще больше усугубив мое положение.

– Во многих отношениях вы довольно беспечны и некомпетентны как воровка, – задумчиво произнес Гоген, когда женщина поместила образцы в капсулы и унесла их. – Как вам удавалось все это время оставаться в живых?

– У меня очень незапоминающееся лицо.

– Вы к себе несправедливы.

– Нет, – ответила я, скрестив ноги и руки. – Это не так.

Его пальцы прошлись по баночке с кремом для загара, и я осознала, насколько оборонительными и защитными сделались все мои движения, как сильно пальцы рук впились в локти, как сразу отяжелели ноги. Мне захотелось принять более расслабленную позу, но я не сделала этого, пока он находился так близко к бриллиантам.

Он отвернул крышку, заглянул внутрь, впился взглядом в мое лицо, чуть наклонив голову набок, о чем-то гадая.

Я выдержала его взгляд, позволив ему гадать дальше.

Выражение его лица не изменилось, глаза так и смотрели на меня, но он запустил пальцы в баночку, пошарил ими там и беззвучно вытащил ожерелье принцессы Шаммы, положив его, по-прежнему покрытое ванильного цвета кремом, на стоявший между нами стол.

Баночку он отложил в сторону.

Встал. Подошел к раковине из нержавеющей стали у стены с ящичками внизу и трубами, отходящими вбок по бетонной стене с выбоинами и редкими зелеными пятнами.

Вымыл руки.

Вернулся к своему стулу.

Сел.

Молчание.

– Я думаю, мне хотелось бы, чтобы меня сейчас же арестовали.