Клэр Норт - Совершенство

Ну-с, посмотрим, могло быть и хуже, гораздо хуже, чистая повязка, все хорошо, легкое не задето, как я вижу, это хорошо, разумеется, антибиотики, мы пришлем сестру, чтобы у вас взяли анализы

(сестра не приходит)

нет имени, шепчет интерн

Доктор Дино испытывает облегчение – он не забыл мое имя, он его никогда не знал, возможно, ему все-таки не придется садиться на диету на рыбьем жире для улучшения памяти.

Как вас зовут?

Фэй, решаю я. Фэй Кавареро. А где я?

Вы в Оспедале-дель-Анджело, в Местре. Больница Паоло была переполнена наплывом экстренных больных, а врачи со «Скорой» сумели прямо на месте остановить кровотечение, так что вас привезли сюда. Вы были в числе гостей? В его голосе слышалась настороженность.

Нет: я фотограф.

Мгновенное облегчение. Ах, вы фотограф. Полагаю, полиции захочется взглянуть на ваши фотографии.

Полагаю, что да.

Вам нужен психолог? – осторожно спрашивает он. У нас есть свой падре, с ним можно поговорить, я могу распорядиться, чтобы к вам кого-нибудь прислали

Конечно, почему бы и нет.

Разумеется! Молодежь! (Интерны вытягиваются в струнку.) Срочная консультация психиатра!

Они удаляются.

Никто не приходит.

Никакого имени в моей истории болезни.

Никакого имени на табличке у меня над койкой.

Врачи не удосуживаются записывать подобные вещи, для этого у них есть другие люди. Я подзываю сестру, подлейте, пожалуйста, воды, она берет у меня данные, пока не ушла, записывает их и говорит, что нет имени.

– Меня зовут Фэй Кавареро.

– Ах, как философа, да-да!

– Да, как философа.

– Это хорошее имя, сильное имя. Вы будете сильной!

Когда подошло время ужина, я попросила тост, но о моей просьбе забыли, ах, извините, сейчас пойду и принесу, снова забыли, так что я обошлась.

Вывод: вечно мне здесь оставаться нельзя. Иначе с голоду умру.

– Сестра! – визжит женщина на койке напротив меня. – У меня голова болит! Стерва – дай мне еще анальгетиков! Стерва, что ты там копаешься, голова болит, болит, болит, болит!

Ее слова сливаются в глухой стон, животные утробные звуки, негромкое хныканье, которое сестры не в силах заглушить.

– Дайте же ей анальгетиков, – вздыхает женщина на соседней с ней койке. – Пожалуйста, хоть что-нибудь, лишь бы она замолчала.

Когда выключают свет, женщина по-прежнему стонет, а у меня кончается вода, и никто не приходит.

На вторые сутки во мраке ночи я поставила левую ногу на пол.

В глубинах космоса туманности сливались в звезды, в ядрах которых начинался синтез водорода с выбросом во Вселенную света и тепла.

Поставила на пол правую ногу.

В бездонных пучинах океанов открылись магматические трещины, проливая во тьму огонь, и разные виды бактерий, амеб, простейших и крохотных извивающихся организмов, которые едва ли можно назвать живыми, за исключением того, что они дышали, двигались, размножались и разлагались, устремились к этому взрыву тепла, брали от него энергию и превращались во что-то новое.

Я встала.

Почти сразу же я упала, схватившись за спинку койки, с болью в боку, приглушенной швами и лекарствами, с кружащейся головой, с сильными коленями и шумом в ушах, со звездами в глазах и с океанами в мозгу.

Снова села.

Сосчитала до шестидесяти.

Поставила на пол левую ногу.

Сосчитала до тридцати.

Поставила на пол правую ногу.

Снова сосчитала до тридцати.

Ухватилась за штатив, на котором висели всякие емкости с антибиотиками, солевыми растворами, кровью и прочими прелестями, которые нам дает химия. Взялась за него, как за опору.

Сделала шаг.

Сосчитала до двадцати.

Потом еще шаг.

Уроки из практики бегуньи, уроки из жизни. Дели проблему на части. Не так: сегодня я пробегу марафонскую дистанцию. А так: сегодня я добегу до края парка и обратно. Завтра я добегу до магазинов. Сейчас я скажу что-нибудь доброе тому, кого ненавижу. Завтра я научусь сочувствию и начну учить французский.

Сегодня дойду до туалета, где масса крючков, ручек, ремешков, откидных стульчиков и сидений с подъемом на все случаи жизни.

Сегодня я запру дверь.

Отолью.

Попью воды из крана. Благословенной воды, попью воды, пока не станет больно, я – КОРОЛЕВА вселенной!

Шаркаю в полумраке ночной больницы.

Сестра, разбирающая документацию на столе, смущенно смотрит на меня, но я для нее проблемы не представляю, иду вроде бы медленно, но уверенно, и она возвращается к своим бумагам.