Михаил Васильев: ЛУДДИТЫ

-- Наш, ладожский!.. Тюлень, он ведь вроде собаки, -- солидно рассуждал плосконосый варвар, облизывая жирные пальцы. – Не хуже почти.

-- Да уж, -- отозвался на это де Какаш. – Это настоящая закуска для благородных людей. Лучше какой-нибудь вонючей дешевой рыбы. Вместо такой рыбы лучше портянкой занюхать.

-- А помнишь, сэр, -- обращаясь к Эдварду, преувеличено громко заговорил Джакузя, -- как я ловил собак еще на том, на прежнем полигоне? Так их наелся, что потом уже смотреть на них не мог. Да и не пришлось больше смотреть – они меня за километры оббегали.

-- Я вчера большущий рубль нашел, юбилейный. Ай, ценная находка! – сказал варвар Какашу, демонстративно не глядя на враждебный конец стола.

-- Да, забыл тебе сказать, Эдик, -- продолжал Джакузя. – Вчера неплохо взял советских монет. Целую горсть медных и никелевых. Даже одна билоновая попалась, тридцать второго года.

—Еще от будильника механизм нашел. Медно-латунный. Здоровый такой! – добавил варвар.

-- Опять забыл, -- снова заговорил Джакузя. – Попалась мне целая пишущая машинка, старинная. Большая, чугунная, с литерами из хорошего сплава.

-- А не кажется ли тебе, Теймураз, что мы достойны лучшей выпивки? – важно произнес де Какаш. – Как ты относишься к самогону с клюквенным сиропом? Кажется, это называется коктейль «Волчий глаз».

-- Какой я забывчивый сегодня! – сокрушенно воскликнул Джакузя. – А ведь хотел заказать коктейль с каким-нибудь ананасовым сиропом. И даже из этой самой... Как ее? Киви. Не знаю, как такой называется. А еще лучше, конечно, вообще, спирт. Эй, трактирщица! Спирта с кивовым сиропом нам! Только сильно не разбавляй.

-- Хорош прикалываться, приколисты, -- лениво отозвалась та. Осталась сидеть на месте, жуя орехи, которые раскалывала ручкой своего револьвера. Похоже, что ее речь сводилась до лексического минимума и, в основном, ограничивалась производными от слова «прикол».

-- Тогда хочу музыку! – Джакузя вывернул карман, набитый пивными пробками и прочей ценной мелочью. Высыпал на стол. Всю эту кучу обеими руками пододвинул к краю стола, почти сбросив на пол.

Девка-трактирщица лениво отложила свой чудовищный револьвер, взяла пульт со стойки. Кот, лежавший там же, рядом, выдавил из себя недовольный звук, шлепнулся на пол и торопливо убежал. В темном углу что-то упало, что-то зашевелилось, и на свет вышел старый музыкальный автомат, стилизованный под робота. В жестяном сомбреро, с нарисованной ухмыляющейся во всю свою ширь усатой рожей и голубым бантом на месте шеи. Яркий когда-то, но сильно поцарапанный и потертый. Явно откуда-то из высокоразвитого знойного Зарубежа, из которого прибыл уже не новым, пожилым. «Besame mucho»:объявил автомат и, будто зазвенев кастаньетами, топнул железной ногой. Шаркнул рукой по жестяной гитаре с когда-то нарисованными и давно стершимися струнами. Запел неожиданно почему-то женским глубоким голосом.

-- Когда работал на самогонном заводе, -- уже негромко, без вызова рассказывал что-то плосконосый, -- нам там рты заклеивали специальной хитрой такой повязкой. Дышать можно, а пить нет. Целый день самогон этот мимо идет и еще пахнет!.. Только слюну глотаешь. Хуже строгого режима! После работы, как вырвешься, сразу в харчевню. Опрокинешь один стакан, второй, третий, и душа постепенно успокаивается. Потом думаю, нет, так сопьешься совсем.

-- Сейчас много заводов появилось, заработало. Возрождение, -- негромко согласился Джакузя.

-- Без того баба все дразнит, говорит, у тебя рук нет. Одна глотка – водку глотать, -- завершил речь варвар, уже обращаясь к недавнему недругу. – Вот и уволился, пошел в вольные луддиты.

-- Ладно! – неожиданно сказал Какаш. – Нашему сословию, благородным луддитам, пристало великодушие. Двигайте свои стаканы-тарелки к нам. Забыли старое.

-- Не такое уж старое, -- опять недовольно пробурчал сидевший рядом с ним плосконосый.

-- Давай, -- согласился Эдвард. – Благое дело... За этим столом многие знают наши имена, но некоторые – нет. Я Эдик, а вот он Джакузя. А ты, наверное, какой-нибудь Сортир Абдурахманов? – спросил он, глядя на варвара.

-- Зачем Сортир, -- с неудовольствием проворчал тот. – Теймураз я... Все-таки здорово я тебя уделал! – сразу стал хвастаться, когда недавние враги сели рядом, и Джакузя оказался напротив него. – Чудом ты ушел, чудом!.. Я кандидат по борьбе, понял?.. По уличной драке.

-- Они меня тоже достали, -- де Какаш осторожно дотронулся до спины. – Ну, как вы поживаете?..

-- Глобальное потепление проявляется все сильнее, -- вещала теледикторша с потолка. Она, будто в кресле, сидела прямо в воздухе над водой Невы. За ней поднимались в воздух кривые дымы оживших демонтажных заводов. – В прошлом году Нева стала короче почти на километр. Два новых залива со стороны Балтийского моря и со стороны Ладоги стремительно двигаются навстречу друг другу. Но наш народ не боится стихии. Изо дня в день крепнет промышленность, Возрождение широко шагает по стране...