Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Возвращение

— Да, даже очень часто, — согласилась доктор.

— Хорошие были времена. Я частенько с грустью вспоминаю, как мы с вами шли по следу маньяка. Ничего о Парашистае не слышали, с доктором Ахтиным не встречались? — как бы между прочим спросил майор, произнося все слова фразы одним тоном.

— С чего это вдруг, — удивленно подняла брови Мария Давидовна, — обычно это вы мне звоните и что-нибудь говорите о докторе Ахтине. Кроме вашего ночного звонка вчера, в последнее время я ничего о нем не слышала.

Она помедлила секунду и твердым голосом повторила:

— Нет, я ничего не знаю ни о нем, ни о каких-либо событиях, связанных с ним.

Мария Давидовна доела салат, отставила тарелку в сторону, и, придвинув суп, стала неторопливо кушать борщ. В столовой его вкусно готовили, и она с удовольствием брала его. Иван Викторович боролся с мясом — отрезав кусок от бифштекса, он отправил его в рот и стал сосредоточенно жевать.

Мария Давидовна подумала о том, что Вилентьев появился неспроста. Если бы убийство, про которое он вчера ей звонил, совершил Парашистай, то Вилентьева сейчас здесь не было. Он бы занимался делом. Если майор понял, что доктор Ахтин ни при чем, то, значит, ему что-то надо от неё. В любом случае, явление майора ничего хорошего не предвещало. Хотя, Мария Давидовна порой думала, что даже разговоры и любые известия об Ахтине значительно лучше, чем полная неизвестность.

— Иван Викторович, вы ко мне по делу, или просто поговорить?

Майор улыбнулся и сказал:

— Да, мне просто захотелось вас увидеть. А про вчерашнее убийство, — Вилентьев, чуть поморщившись, продолжил, — вы были правы. Там убийцей оказался сосед. Не знаю, да и не хочу знать, зачем он это сделал, но — это так. Это был не Парашистай.

В голосе Вилентьева прозвучало такое неподдельное разочарование, что Мария Давидовна даже удивилась. Она посмотрела на майора и снова стала кушать. Теперь она принялась за второе блюдо.

Иван Викторович снова стал задумчиво резать мясо.

Доев в молчании, Мария Давидовна неторопливо выпила апельсиновый сок и встала.

— Если это всё, то мне работать надо. Спасибо за компанию. Приятно было с вами поговорить.

Майор кивнул. И, улыбнувшись, сказал:

— И вам спасибо. Рад был увидеть вас.

Мария Давидовна, ни на секунду не поверив словам и улыбке Вилентьев, повернулась и пошла, чувствуя спиной пристальный взгляд Ивана Викторовича.

Вот и она стала одной из зомби, ведущих бесконечную и бессмысленную битву. Вежливые слова, за которыми скрыто недоверие и подозрительность. Фальшивые улыбки, за которыми прячется истинное лицо собеседника. Мягкие жесты, в которых невозможно заметить сталь мышц и неумолимость движений.

Мария Давидовна шла по больничному двору и думала о способности человека прятать за словами, мимикой и жестами свою истинную сущность. Каждый человек — монстр, который постоянно мысленно совершает страшные бесчеловечные поступки, прячась за благообразной внешностью и благочестивыми словами. И как только монстр перестает прятаться, как только он претворяет в дело виртуальные замыслы и решения, так сразу же общество отторгает его, ставя диагноз и закрывая в клетку.

Диагноз есть у каждого человека, просто тотальное большинство людей еще не нашли того квалифицированного специалиста, кто озвучит им это заключение, изолирует от общества, и назначит соответствующее лечение.

Мария Давидовна нашла для себя доктора, но, как бы грустно это не звучало, именно этот доктор отказался её лечить.

Я вхожу в поликлинику и иду в свой кабинет. Проходя по третьему этажу, я слышу своё имя. Обернувшись, вижу начмеда, и, вспомнив его имя, отвечаю на приветствие:

— Здравствуйте, Сергей Максимович.

— Зайдите ко мне, Михаил Борисович. У меня для вас новости.

Обычно я с опаской отношусь к новостям от начальства, но сейчас спокойно иду за бывшим хирургом. Может, я теряю бдительность, но скорее всего, сейчас я благодушен и уверен в себе. По вполне простой причине.

Я снова стал самим собой.

Доктор Ахтин, идущий своей дорогой.

Неважно, для чего меня приглашает в кабинет начмед. Не имеет значения, что ему надо от меня.

Главное — я знаю, что мне делать и как жить.

— Садитесь, Михаил Борисович. Я, так сказать, стараюсь познакомиться ближе со всеми сотрудниками поликлиники, дабы более ответственно, и открыто подходить к работе с кадрами, которые, как мы с вами знаем, решают всё.

Мне сразу же не нравится витиеватость его речи. Я спокойно смотрю в глаза человеку с фамилией Бусиков, слушаю произносимые им слова, из которых он создает сложные и угловатые конструкции, и пытаюсь не рассмеяться.