Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Бездна

И чаще всего она просто равнодушно перебирала в памяти события последних лет, начиная с того момента, как первый раз Вилентьев пришел к ней с фотографиями жертв Парашистая. Тогда она даже не догадывалась, чем всё закончится. В то лето она не думала, что этот убийца однажды станет смыслом её жизни.

Почувствовав, что сможет без проблем добраться до квартиры, Мария Давидовна встала, взяла кулек с продуктами и пошла к подъезду. Останавливаясь на каждом этаже, она добралась до двери. Долго смотрела на еле заметную надпись на стене. Она не знала, увидел ли её Ахтин. Хотелось верить, что послание достигло адресата, но — имело ли это какое-то значение сейчас?

— Да, не Бог, но для меня ты смог стать Богом, — прошептала Мария Давидовна, достала ключ из кармана и открыла дверь.

В последние два месяца она постоянно хотела кушать. Даже плотно поев, она через пятнадцать минут снова начинала думать о том, что можно пожевать. Вот и сейчас, как только она вошла в квартиру и ощутила запах жареной картошки, которую она готовила два часа назад, рот наполнился слюной. Нетерпеливо вытащив из кулька батон колбасы, Мария Давидовна нарезала неровными толстыми кусками продукт, сделала бутерброд и откусила от него. Испытывая непередаваемое удовольствие от вкуса пищи. Она сидела на кухне и жевала, глядя на срез колбасного батона, — нежно-розовый цвет выглядел так аппетитно, что, не доев один бутерброд, она начала резать второй.

Временно насытившись, Мария ушла в комнату, легла на диван и, умиротворенно вздохнув, закрыла глаза. Вот теперь можно и отдохнуть.

Сумеречный зимний лес. Тишина и голод. Даже нет ожидаемого хруста снега под ногами. Укрытые снегом ели стоят, как стражи странного леса, непоколебимо и уверенно охраняя его покой. В этом холодном безмолвии она спокойна, — острое обоняние подсказывает, что дичь рядом.

Утолив голод, она согреется.

Согревшись, она обретет силу.

Став сильной, получит все.

Среагировав на мелькнувшую под елью тень, она побежала, легко перепрыгивая через упавшие стволы и огибая переплетения кустарников. Заяц, петляя между деревьями, метался в попытке сохранить свою ничтожную жизнь, но все закончилось быстро.

Она отрывала куски мяса, ощущая парной и сладкий вкус победы. Но это был всего лишь мелкий заяц — она смогла только слегка утолить голод. Обтерев запястьем лицо от крови, она пошла дальше. Из одежды на ней была только фланелевая рубаха, и холод сжимал её в своих объятиях. Но ни холод, ни притупившийся голод не мешали получать удовольствие от осознания своей силы, от кайфа успешной погони и предвкушения крупной добычи.

Это её лес.

Она здесь хозяйка.

Вся дичь в этом лесу принадлежит ей.

Полная луна осветила поляну, на край которой она вышла. Животное, стоявшее так же, как и она, на двух ногах, одетое в штаны и теплую куртку, смотрело на неё. Оно не убегало и не пряталось, но это ничего не меняло, — это двуногое животное тоже её дичь. Не отрывая взгляда, она преодолела разделяющие их метры, и обрушилась на добычу. Погрузив в шею свои зубы, она, захлебываясь, вбирала в себя эту солоноватую жидкость, несущую жизнь.

Ощущение поглаживания по голове. Странное прикосновение. Ласковые и нежные касания, давно забытые и поэтому такие желанные. Она даже замерла, перестав пить кровь. Воспоминания пронеслись в голове с быстротой молнии.

«Мама также перед сном гладила меня по голове, но убитая мной добыча не может этого делать. Она должна содрогаться от страха и ужаса смерти».

«Утоли мною голод и стань сильнее», — услышала она спокойный голос, возникший внутри неё. До боли знакомый голос. В своих воспоминаниях она часто слышала его, но так ни разу не смогла понять, откуда она его знает.

Она подняла голову и встретилась глазами со своей добычей.

«Посмотри, сколько мяса», — он руками распахнул шкуру, обнажив грудь.

Бугристая кожа, покрытая темно-коричневыми корками. Нежно-розовая мясистая ткань с зеленоватым отделяемым, стекающим в чистый снег. Резкий зловонный запах заживо гниющего тела ударил в её чуткий нос.

«Это прекрасная пища, возьми меня, утоли мною голод».

Она, упав на колени, исторгала из себя свернувшуюся кровь, куски непереваренной зайчатины, ощущая себя бездонной клоакой. Запах гниения не давал вдохнуть чистый лесной воздух. Мерзкий привкус во рту и боль в животе.

«Ты не сможешь выжить, ты сдохнешь от голода, если не научишься пользоваться любой белковой массой».