Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Бездна

Оценив расклад на пристани, я сразу подумал, что ничего хорошего из этого вояжа не получится, но ничего не стал делать. Собственно, в течение трех лет, с тех пор, как мой отец перевел меня в эту школу, я пытался влиться в коллектив, и совершать какие-либо резкие движения мне совсем не хотелось, пусть даже я знаю, что совсем скоро наши пути разойдутся навсегда.

Пусть всё идет своим чередом, решил я, и стал смотреть на речные виды за окном. Кама — великая река, полноводная и широкая, я с удовольствие приходил к ней и сидел на берегу, созерцая спокойное движение воды. Вот и тогда, я отрешенно смотрел и не слушал, о чем говорят одноклассники.

Через два часа мы вышли на берег, и пошли дальше пешком. Костя с Никитой шагали впереди, и о чем-то говорили тихим голосом. Катька, как обычно, громко вещала о том, что день сегодня чудесный, и, вообще, впервые за последние годы она счастлива, потому что завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, ей не надо идти в школу.

— Эти паразиты, сидящие в учительской, высосали у меня всю кровь! — голосила она, размахивая полупустым рюкзаком. — Я с утра есть не могла, потому что боялась, что меня вырвет на математичку. И в обед я есть не могла, потому что сил никаких не было. Приходила домой и валилась на диван, ни рукой, ни ногой не могла пошевелить. Лежала, как бревно, пока Костян не позвонит. Потом мы с ним прошвырнемся, покувыркаемся, и я оживаю — думать могу, видеть, слышать и кушать.

— Наверное, поэтому ты такая худая, — сказал Тоша, и, заметив недоумение в глазах Катьки, добавил, — ну, кушать не могла. И не двигалась совсем.

— Ага, не двигалась она, — обернувшись, сказал Костя с ухмылкой, — и ела потом за двоих.

Девчонки захохотали. Катька, слегка покраснев, тоже засмеялась.

Место, куда нас привел Костя, действительно оказалось красивым — чистый речной песок шириной метров пять от воды, далее — небольшой ельник, и невысокие серые скалы.

— Супер! — выразила одним словом восхищение Вера.

— А то, — довольным голосом сказал Костя, — я же говорил, что будет классно. Так, мы ставим палатки, Никита занимается удочками, остальные собирают дрова для костра, — закончил он фразу, и почему-то сразу стало понятно, кого он имел в виду.

Солнце давно перевалило зенит, когда всё было готово. Мы сидим на двух бревнах у костра. Костя окликнул Никиту, наблюдающего за двумя поплавками на воде:

— Давай, иди сюда. Надо отметить начало нашей свободной жизни.

Он извлек из своего рюкзака бутылку водки. И я вдруг точно понял, что ничем хорошим этот день не закончится. Всё будет плохо. Или очень плохо.

Костя сковырнул пробку ножом, воткнул в бревно нож, шедро плеснул в кружку водку и мечтательно произнес:

— Чтоб каждый день, как этот миг.

И вылил жидкость себе в горло. Сморщившись, он резко выдохнул, помотал головой и улыбнулся. Снова налил и протянул кружку Никите.

Я смотрел на то, как пьют водку мои одноклассники и думал, как мне поступить. Отказаться — значит, противопоставить себя коллективу в самом начале похода. Согласиться — нарушить данное самому себе обещание, что никогда и ни за что.

Костя протянул кружку Тоше и с ухмылкой сказал:

— Ну, Тоша, давай, замахни водочки.

— Не, — помотал Тоша головой, — я не пью.

Я смотрю на парня с красивыми глазами и понимаю, что он не будет пить водку. Для него даже не возникает эта дилемма — пить или не пить. Неожиданная твердость в словах и глазах. Уверенность в том, что делает и говорит. Тонкие пальцы переплетены и сжаты.

Костя, как бы равнодушно пожав плечами и переглянувшись с Никитой, протягивает кружку Сереге.

Следующий — я. В мыслях хаос, в сознании — пустота. И я допускаю первый промах. Беру протянутую кружку. Теперь, когда сосуд с остро пахнущей жидкостью у меня в руке, говорить о том, что я не буду пить, просто глупо. И еще — я знаю, что эта ситуация продумана и разыграна, как по нотам. Я почти уверен в том, что знаю ход дальнейших событий. За доли секунды в моем сознании мелькают картины того, что свершиться в ближайшие часы.

И я медленно пью водку, как воду.

— Во дает, — восхищенно цокает языком Вован, — даже не поморщился!

— Молодца! — поддерживает его Костя. — Наш человек!

Споткнувшись, я чуть не падаю, и возвращаюсь из глубин своей памяти. Опершись на слегу, стою и смотрю вперед. Передо мной участок чистой воды, — вытянутый овал, подернутый по краям темно-зеленой ряской. Я знаю, что дна здесь нет, и единственный выход — обходить это место. Услышав далеко позади посторонние звуки, я спокойно оборачиваюсь и вижу далеко позади маленькие фигурки людей.