Макс Корбин - Гринвуд

— Вот тебе и еда.

— А не опасно есть?

— Для меня человеческие болезни не опасны.

— Хорошо тебе.

— Если боишься, можно сварить.

— Слышишь?

— Да, речка. — Правда, назвав заросший камышом ручей речкой, Дуги очень сильно преувеличил. Возможно, раньше, когда еще действовала система старых запруд и дамб, здесь и была речка, но теперь вода редко поднималась выше колена. — А вон и дом подходящий.

Дом и вправду оказался что надо. Наверняка он раньше принадлежал сельскому старосте. Сложенные из больших камней стены стойко выдержали годы запустения, а крыша, благодаря тому что сделана была из толстых дубовых веток, залитых смолой, не представляла для мародеров ценности. Во дворе Лиама ждал еще один сюрприз — уцелевшая каменная плита с огромным чугунным котлом, который просто вмуровали в камень. Такую громадину одному человеку не поднять.

— Как только не разбили.

— По-моему, ты в него влезешь.

— Варить меня собираешься?

— Уже не хочешь помыться в теплой воде?

Лиам хотел, правда, пришлось сначала вычерпать застоявшуюся воду, а потом горшком с отбитой ручкой натаскать свежей. Для растопки Лиам собирал сухие ветки. Разжигал порохом из патрона, поскольку спичек в мешке не оказалось. Огниво тоже куда-то запропастилось. Пришлось долго выковыривать капсуль из гильзы. В конце вспышка еще и пальцы обожгла. Когда огонь разгорелся, на топливо пошла и старая трухлявая мебель. Горела неохотно, но это легче, чем нарубить сухого дерева без топора. Работу Лиам проделал в одиночку, поскольку Дуги отправился за мышами.

— Мышки пойманы, сэр. — Фэйри сбросил с плеча четырех перепелов.

— Маловато.

— На завтрак хватит. Кроме того, лошадь говорит…

— Лошадь говорит?

— Нет, это я образно. Просто лошадь знает, что дальше к югу жилая деревня. Приведешь себя в порядок, и не стыдно будет купить еды. Я же знаю, что у тебя три фунта в подкладке полушубка упрятано.

— Все-то ты знаешь, — скорчил рожу Лиам, — потроши перепелов, а я глину поищу.

— Потрошить?

— Ну да, выпусти им кишки, можешь не щипать.

— Э-э-э, я не умею.

— Учись.

— А зачем глина?

— Запекать будем.

— Смотрите-ка, а доктор уверял нас, что больной спит.

Лерой дернулся к револьверу на тумбочке.

— Не-а! — Стюарт наставил ствол.

— Ты же мертв!

— Разве? — Одержимый склонил голову набок. — Я похож на мертвого?

— Кто ты?

— Разве Гринвуд не говорил? Я демон. Только не надо стереотипов. Я не мелкий мерзавец и даже самому нежному мясу младенцев предпочитаю хорошо прожаренный стейк. Вместо крови — бокал хорошего вина, а девственниц — в самом традиционном смысле. Человек я — как ни посмотри.

— Человек после такого не выжил бы.

— Тут ты прав. — Демон вздохнул. — Помогли. Еще слишком слаб, чтобы пули отскакивали. Но когда сожру Гринвуда, стану на шаг ближе к идеалу.

— Ты же стейки предпочитаешь.

— Увы, это единственный способ получить его магию.

— Магию? Бред. Лиам не маг, иначе не дал бы убить друга.

— Так вот что случилось — молодой Ратлер убил его друга.

— Именно.

— Одобряю. Всегда казалось, что в этой семейке есть что-то завораживающее, звериное, первобытное, вместе с известной долей разума и хладнокровности.

— Разум — это не о Ратлере.

— Что-то ты сильно осмелел.

— Ко мне пришел мертвец, сказал, что демон. Чего мне бояться?

— Не знаю, — пожал одержимый плечами. — Может, боли? Я хоть и цивилизованный, но все же демон. Мучить — мое призвание. Я бы даже сказал, врожденный талант.

— И что, буду визжать как поросенок?

— Ты мне определенно нравишься! При других обстоятельствах…

— Но сейчас жизнь не оставишь, — прервал излияния Лерой.

— Увы. Зато можешь помереть быстро.

— Согласен.

— Удивительный лгун.

— Что требуется?

— Куда направился Гринвуд?

— Не знаю, могу посмотреть в документах место жительства.

— Правильно мыслишь.

Лерой взялся за одеяло, приподняв, рывком бросил в воздух. На этот раз демон не спал. Пуля пробила одеяло, грудь и засела в легком.

— Ищи… теперь сам… — прохрипел Лерой. На губах запузырилась кровь, душа покинула тело.

— Дурак. Ничего ты не выиграл.

Демон достал из внутреннего кармана золотую цепочку с кулоном в кожаном чехле. Бережно потянул за шнуровку. Кулон тоже золотой, примерно с новую однофунтовую монету величиной. Вот только выгравирована на нем неправильной формы многолучевая звезда. Большинство лучей смотрит вниз, а с другой стороны несколько кругов непонятных письмен. В отличие от новой монеты кулон неимоверно тонкой работы.