Ольга Онойко - «ХроноРоза»

Ему не пришлось мучиться долго.

Хо Сина он заметил издалека.

Всю минувшую жизнь Бык провёл в боях либо в бегах, а потому обладал отлично развитым боковым зрением. Канонир «ХроноРозы» носил свободные штаны и халат из невозможно яркого алого шёлка. Даже сейчас, солнечным полднем, этот цвет царапал глаза. Красные штанины и рукава Хо Сина на голенях и предплечьях крест-накрест стягивались кожаными ремнями — когда-то золочёными, а теперь облезшими. Тяжёлую львиную голову его украшала львиная грива, которая вечно неприбранной торчала во все стороны.

Белые зубы Хо Сина блеснули в улыбке. Он шагал, положив на плечо свой ужасный боевой шест. Не отрывая взгляда от умной пластинки, Бык напрягся.

На «ХроноРозе» не было пушек. Её канонир в одиночку мог разделаться почти с любым противником. Если же в бою недруг одолевал Хо Сина, то в дело вступали Каллимах, штурман, и Йорири, мастер глубин. Они переформатировали «Розу» и уводили её в такие дикие моря, куда лишь безумец отважился бы за ним последовать… Раньше было по-другому. К Хо Сину присоединялся Веньета, «ХроноРоза» превращалась в стальную крепость, и вскоре враг бежал или просил пощады. Мало кто мог выстоять против Аладору в бою. А те, кто мог, не тратили время на глупые драки.

Бык знал об этом по рассказам Листьи и Эфретани. Те времена ушли в прошлое. На «ХроноРозе» появились найдёныши, а капитан оставил вольные странствия и посвятил себя спасению людей. Теперь «ХроноРоза» избегала стычек.

Но и корабль, и люди к стычкам готовились.

Хо Син приближался. Бык сосредоточился и выправил дыхание. Сердце билось торопливо, но ровно, и в горле уже не вставал комок. Бык по-прежнему смотрел прямо перед собой, следя за Хо Сином боковым зрением… и ещё особым, тайным тонким чутьём. Чутьё едва пробудилось, но быстро набирало силу. Канонир снял шест с плеча и крутанул в воздухе: сверкнули золотые кольца, а шёлковые красные кисти очертили причудливые фигуры.

Хо Син не менял облик целиком в зависимости от настроения, как поступали остальные. Менялось только его лицо — становилось более или менее звериной мордой. Но клыки он носил постоянно.

Шест взметнулся.

Удар!

Хо Син целил Быку в глаз.

Если бы только у Быка был меч! Да что меч! Нож. Дубина. Крестьянские вилы. Хотя бы разрешение сойтись врукопашную! Он бы отметелил эту нечисть нечёсаную так, что…

Мучительным усилием воли Бык задержал шест у самого века. Окованный конец шеста коснулся ресниц, но всё-таки остановился. Чувствовал Бык себя при этом так, будто Хо Син беспрепятственно закончил движение. Глаз лопнул в глазнице, а череп раскололся. Превозмогая боль и животный ужас от нестерпимой боли, Бык отразил ещё несколько ударов. Он перестал видеть. Сердце застряло в рёбрах. Казалось, что капли пота на коже кипят и выкипают. Больше кожа не подавала сигналов. Отключился вестибулярный аппарат. Бык не знал, сидит он или уже упал.

Наконец канонир сжалился.

— Молодец! — гаркнул Хо Син.

Бык чуть не взвыл от боли в ушах. Он сумел вдохнуть и выдохнуть, он моргнул и увидел тени и свет, но он совершенно обессилел. Не мог даже пластинку в руках удержать. Бык повалился головой вперёд. Из глаз текли слёзы. Из носа, вроде бы, кровь.

— Десять ударов, парень, десять за секунду! — продолжал канонир. — Не забывай, что у тебя впереди вечность. Ты станешь отличным бойцом. Таким же, каким был.

— Спасибо… — прохрипел Бык.

Хо Син издал бодрый клич, заставив Быка зажмуриться и втянуть голову в плечи, и ушёл, поигрывая шестом.

В каком-то смысле Бык обязан был ему жизнью.

…Когда Бык окончательно пришёл в себя и Илунна передала его Эфретани, в каюту к нему ввалился штурман Калли. Штурман поставил выпивку, сел, встал, сел, помялся и выпалил, что место, где родился Бык, крайне опасно для навигации. И что они вообще не собирались туда идти. Но Хо Син поднял шум, утверждая, что чует человека. В спешке команда созвала совет. Калли признался Быку, что с начала и до конца был против. Илунна и Йорири заняли сторону Хо Сина. Эфретани сказала, что они рискуют жизнями пятнадцати воспитанников ради одной только вероятности найти шестнадцатого, и ценности несравнимы. Листья согласилась с ней. Калли твердил, что лезть в дисфункциональные пропасти ради смутной тени, случайной иллюзии — не стоит того.

Тогда Хо Син объявил: «Человек за бортом!»

Это была клятва: Хо Син поклялся, что заметил человека, а не иллюзию и не тень. Это был призыв: истекло время споров, решение принимал капитан.