Владимир Прягин - Корпункт

— Инспектор, — сказал он, — можете объяснить, как мне вообще это удалось? С М-фоном, я имею в виду. Я теперь, блин, великий маг?

— Это вряд ли, — полицейский усмехнулся. — Я спрашивал у научников, они говорят — уникальное стечение обстоятельств. Переход — нелегальный, поэтому М-фон исказился резко. При этом столкнулись люди из противостоящих миров, то есть вы и контрабандисты. Противостоящих — не в смысле враждебных, а… ну, как два полюса у магнита. А тут ещё ауксилитовый пласт поблизости… В общем, всё это наложилось, сошлось в той точке, где оказались вы…

— Звучит как-то жутковато.

— Это я простыми словами, в меру своего понимания. Если хотите по-научному — приглашу специалиста, с которым сам консультировался. Он спать ещё не ушёл, так что подойдёт быстро.

— Да, пригласите, будьте добры. У меня там, возле обрыва, были видения — пусть растолкует…

Инспектор хотел откланяться, но Иван спохватился:

— Стойте, ещё минуту! Объясните — нахрена этот «призрак» вчера приходил на шоу? И каким боком тут сезонные знаки? А то я сам не соображу, в голове какая-то каша.

— Насколько мы понимаем, дело обстоит так…

Со слов инспектора выходило, что первую попытку открыть проход контрабандисты сделали прошлой осенью (то самое свечение в лесу). Сил у них тогда не хватило. Но весной приехал Иван — протоптал, так сказать, межпространственную тропу, которую мошенники решили использовать в качестве ориентира. За Иваном продолжали следить, чтобы лучше изучить магический след, протянувшийся за ним из Москвы, и настроить собственный переход.

— А, так вот зачем этот гад возле меня крутился…

— Если бы вы снова воспользовались «тропой», они получили бы ещё больше полезных данных. Поэтому вас подталкивали к досрочному возвращению в родной мир. А заодно хотели себя избавить от вашего журналистского любопытства. Двух зайцев одним выстрелом, так сказать.

— Ладно, с этим понятно… А Борис при чём? И геолог?

— Залежи ауксилита влияют на параметры перехода. Мошенникам требовались расчёты. У Бориса Ильича, как вы знаете, есть соответствующее образование, но он им помогать отказался. Тогда обратились к геологу. Тот согласился, получил взятку. Теперь мы его объявляем в розыск.

— Вот ё-моё… Я и тут, значит, лоханулся — зря грешил на Бориса… А вы ведь меня сразу предупреждали, чтобы не делал поспешных выводов…

— Не казнитесь, Иван Егорович. Вы тогда ещё толком не адаптировались, вам не хватало фактов. Но время пришло, и всё разрешилось.

— Да уж. Спасибо хоть, крови сегодня не было.

— Ну, она-то как раз была… Нет-нет, не пугайтесь, ничего страшного. Там, на площадке, вы, может, не успели заметить — «призрак» хотел сбежать, пытался сопротивляться парализующему воздействию. Перенапряжение получилось такое, что кровь пошла носом, буквально хлынула. Целая лужица натекла.

— Лужа на асфальте… То есть афиша не соврала в апреле, когда был знак…

Инспектор пожал плечами — ну да, мол, не соврала, и что тут такого? Подошёл к двери и уже оттуда, обернувшись, сказал:

— Отдыхайте и выздоравливайте. Скучно вам, надеюсь, не будет. Ася пока ничего не знает — ночью мы её не стали будить, чтобы не пугать лишний раз, но теперь сообщим, конечно. Так что скоро наверняка заглянет. Ну и я тоже ещё зайду, если не будете возражать.

Он вышел в коридор, а в палату шагнула Катя — взъерошенная и бледная от усталости. Села возле кровати. С минуту они молчали, потом репортёрша буркнула:

— Чего смотришь? Не нравлюсь?

— Не напрашивайся на комплименты, — сказал Иван. — А вообще, ты мне напоминаешь некоторых московских девиц. Тоже стригутся коротко — типа, активные, независимые, лень расчёсываться. А иногда ещё и покрасятся в какой-нибудь вырвиглазный цвет, за километр видно…

Снова повисла пауза. За окном чирикали воробьи.

— И что теперь? — спросила наконец Катя.

— Теперь подойдёт научник. Пару вопросов хочу задать — в том числе тот, который меня волнует со дня приезда. Тебя, может, тоже заинтересует, так что не уходи.

Специалист по М-фону — моложавый и до неприличия бодрый — ждать себя не заставил. Едва поздоровавшись, взял быка за рога:

— Насколько я понял, Иван Егорович, ваша ночная вылазка сопровождалась эффектами восприятия, которые вам показались странными. Вы даже употребили слово «видения»…

— Да, было дело. Надеюсь, подскажете, что к чему. Я тогда был весь на эмоциях, фон вокруг дёргался, и вообще… Короче, мне в какой-то момент почудилось, что я смотрю на континент сверху — типа, с орбиты. Только светились не городские огни, а смыслы — я это каким-то образом понимал…