Андрей Валентинов - Механизм Времени

— Матка боска...

Пьедестал был пуст.

Каменная крошка усыпала траву, обозначая путь того, кто сошел с высот вечности на грешную землю. Ольгер, Мраморный Жених, услышал зов своей невесты. Тени вьюнами вертелись у ног его высочества — подталкивали, указывали путь, с нетерпением скакали, облизывая статую черными языками. Мрамор не спорил — шел. Не гнулись колени, гладкая поверхность змеилась трещинами; отпало, покатилось по земле навершие меча.

Принц Датский, сторож Эльсинора, спешил заменить убитого напарника.

— Ворота!

Выстрелы слились в один. Мрамор брызнул осколками, с глухим стуком упали на траву два пальца, отбитых пулей. Ольгер не дрогнул, не остановился. Ворота были уже рядом — на расстоянии каменного меча.

— Тр-р-р-ресь!

Зануда печально вздохнул. Когда замок приводили в порядок, была идея восстановить настоящие ворота — двойные, с железной решеткой и подъемным мостом. С ними даже взбесившемуся камню пришлось бы повозиться. А с этой пустяковиной... Створки, хоть и обитые железом, капитулировали. Сорванный засов упал на землю.

Ольгер вступил в Эльсинор.

— Колокол! Лейтенант, колокол!

Торвен кивнул, примериваясь, как удобнее доковылять до медного раритета — и вдруг замер. Прежняя мысль вернулась, обожгла. Колокол с корабля-утопленника. Кого он может позвать? Чушь, конечно, мистика и суеверие...

А эти, внизу, простите — кто?!

— Полковник... Связь материи с энергией... Наш колокол — с "Вазы"!..

Не договорил, прикусил язык — поздно. Волмонтович, пожалев инвалида, подбежал, схватился за веревку. Торвен без всякой нужды зажмурился.

— Бом-м! Бом-м-м-м!

Гудит мертвяк, старается. Mortos voco! Мертвых зову!

— Уходим! — Эрстед забросил за плечо бесполезное ружье. — Но сначала...

Всплеснули полы халата. Скользнула на пол галереи меховая шапка. Одним прыжком, яркой нездешней бабочкой, Пин-эр взлетела на ограждение, встала над внутренним двором. Поискала глазами Зануду, что-то изобразила быстрыми жестами.

— Она хочет петь, — бледнея, перевел полковник. — Господи! Торвен, она собирается петь для тебя. Как князь... Стойте! Госпожа Вэй, не делайте этого! Вам нельзя разговаривать...

Зябкий ветер сдул бабочку с камня.

— Вы неотразимы, пан Торвен, — хмыкнул князь, не теряя присутствия духа. — Вы прямо-таки дон Хуан! Казанова!

Сглотнув комок, застрявший в глотке, Зануда вытер ладонью мокрую лысину. Казанова и есть. Амурчик, rassa do rassi! Он ждал песни, но снизу донесся немелодичный крик на китайском, и сразу за ним — хриплое рычание. Гиены так не умели. Во дворе что-то происходило, что-то ужасное...

Не увиливайте, гере Казанова. Во дворе — девушка. Одна среди нежити. Поет для вас лебединую песню. Не желаете спеть дуэтом? Верная трость с обидой звякнула о камень. Опять! Хозяин, я и потеряться могу. Или Волмонтовичу продамся, в запасные.

— Торвен, вернись!

Извини, командир. Ступени — под ногами... под задницей. Хромать долго, зато съезжать быстро! Забыл, как это делается, дружище? Вспоминай молодость! Сначала ружье... А теперь — песню!

— Жизнь лишь одна, хоть плачь, хоть пой,

Даёт или берёт —

Мы на врага попрём войной,

Лишь кочет проорёт!

О-хэй-и-йодле-йодле-хэй!..

Лейтенант Торбен Йене Торвен шел в рукопашную.

3

Во дворе бушевал самум. Взявшись неведомо откуда, густая пыль мазнула по губам, скользнула в ноздри. Зашелестела, обволакивая трепещущим коконом, забралась за ворот сюртука, заползла под рубашку.

— У-удуш-ш-шу-у-у-у!

Пыль была влажной и ледяной, как песок на отмелях Эресунна. Авангард Нептунова воинства, подкрепленный африканским ветром. Моргая, плохо видя цель, Зануда выстрелил по ближайшей гиене — навскидку, с колена.

— Торвен! Мы здесь!

Голоса сзади — Эрстед с Волмонтовичем бежали по лестнице. И молчание впереди — в воротах. Там, в проломе, Командором, явившимся в ночи за грешным доном Хуаном, стоял Ольгер. Нет, плыл — медленно и неумолимо. Кто-то всемогущий — но не всемилостивый! — приподнял махину над землей, поддержал мощной ладонью, властно толкнул в спину.

За принцем гурьбой валила свита — плечом к плечу, едва протискиваясь в отворенный вход. Мертвецы тоже изменились — шаг затвердел, руки-плети сжались в кулаки, готовясь к доброй потасовке. У крайнего — сабля, или длинный нож...

Проклятый колокол! Взбодрил своих!

Торвен взглядом поискал Пин-эр. Почему-то казалось, что девушки он не найдет. Вместо китаянки обнаружится рычащий монстр, дракон с чешуйчатым хвостом... Вот! Не дракон, не пес-цербер — хрупкий мотылек в центре пыльного облака. Кружит в танце с двумя тварями. Порхает с одного плотоядного цветка на другой, отряхивает с лепестков черно-багряную пыльцу.