Андрей Валентинов - Механизм Времени

Да, и не зовите меня больше Филоном. Филон умер, увидев конец мира. Теперь он — прошлое. Вы спросите, дорогой мой Андерс: как же меня теперь звать? Я и сам долго думал, прежде чем остановился на Эминенте. Нескромно, зато правда. Так что Филон умер, да здравствует Эминент!"

Читать письма мертвого человека — приятного мало.

"...наш милейший Торвен станет Королевским судьей. Вы недовольны, Андерс? Хотите, чтобы он стал якобинцем? Исполнение законов, пусть несправедливых, лучше кровавой смуты. Передайте господину Торвену мои поздравления, — мертвец в красном мундире улыбнулся Зануде. — Ему и его прекрасной невесте. Пожелайте им от меня — пусть родится сын..."

Сын родился, подумал Зануда. Это я. Мой отец и впрямь стал судьей. Его прекрасная невеста сделалась чудесной женой и матерью. Филон-Эминент в письме верно предрек судьбу чете Торвенов. Он лишь забыл сказать, что оба погибнут в горящем Копенгагене 1807-го. Что ж, из глубин прошлого видны не все коллизии будущего.

Зато сын еще жив, несмотря ни на что.

Последним в папке скрывался листок со стихами.

Ткачи, негодяи, готовят восстанье,

О помощи просят. Пред каждым крыльцом

Повесить у фабрик их всех в назиданье!

Ошибку исправить — и дело с концом.

В нужде, негодяи, сидят без полушки.

И пес, голодая, на кражу пойдет.

Их вздернув за то, что сломали катушки,

Правительство деньги и хлеб сбережет.

Ребенка скорее создать, чем машину,

Чулки — драгоценнее жизни людской.

И виселиц ряд оживляет картину,

Свободы расцвет знаменуя собой.

Автора знала вся Европа. Но тот, кто не поленился переписать стихи о разрушителях машин, проставил внизу: "Лорд Джордж Гордон Френсис Байрон, 1812 год". Далее, мелким бисером: "Своевременная смерть Вильяма Ли и прочих создателей станков спасла бы тысячи и тысячи жизней. Не так ли, мой Андерс?"

Темная обложка легла на пачку бумаг могильной плитой. Хлопотунья-чернильница глубже надвинула шляпку-крышечку. Перья замерли по стойке "смирно". Зануда нащупал рукоять трости, шагнул к двери.

В свои тридцать семь он порой чувствовал себя стариком.

2

Репетиций не проводили, но представление прошло без сучка, без задоринки. Важный привратник, старый Клаус Квист, исполненный накопленного за годы службы достоинства, распахнул входные двери. И в проем вбежал — влетел! — его быстроногий внук.

— А вот и мы!

Спектакль был затеян исключительно для гере Торвена — единственного зрителя. Он не возражал. Нечасто в особняк на Конгенс Нюторв приходят такие гости.

— Его превосходительство... Секретарь Королевского научного общества...

Непоседа орал, надрываясь. Зануда еле сдержал смех. Дед придерживает дверь — значит, хватать внука за ухо некому. Пользуется моментом, паршивец.

— ...профессор и академик...

Месяц назад Каре Квиста-младшего взяли во дворец — упросил-таки. В Амалиенборге он и насмотрелся на церемонии. Увиденное не прошло даром.

— ...Ханс Христиан Эрстед!

Гере Эрстед вошел без всякой парадности, глядя под ноги. Увидев, наконец, Торвена, развел руками. Видишь, мол, как все обернулось? Что теперь делать?

Зануда усмехнулся: "Разберемся, дядя Эрстед!"

Вторым в дверь заскочил Длинный Нос. Самозванец-церемониймейстер встретил его не без скепсиса, но соизволил отрекомендовать:

— Ханс Христиан Андерсен, поэт при Его Превосходительстве!

Окажись Торвен на месте полного тезки своего патрона, кручением ушей не обошлось бы. Врезал бы негоднику по шее — шути аккуратнее!

Длинный Нос подмигнул мальчишке. "Надо заказать Андерсену статью, — отметил Торвен. — О прилете "пупыря" в славный город Копенгаген. Не ради суетной славы, а потому что иные непременно напишут, с подробностями."

Отмалчиваться нельзя.

— Высокоученый и высокобразованный брат Его Превосходительства! Юриспруденции доктор и прочих наук знаток ...

Великий Зануда почувствовал необоримое желание отбросить к черту надоевшую трость, расправить плечи и вздернуть подбородок. Руки вдоль бедер, ноги на ширине плеч...

— ...Андерс Сандэ Эрстед с сопровождающими!

"Юнкер Торвен, смир-р-рно!!!"

Андерс Эрстед, в отличие от старшего брата, никуда не спешил. Перешагнул порог, иронически улыбаясь, глянул налево, направо, вверх...

"Здравия желаю, полковник!" — шевельнул губами юнкер Торвен. Орать не стал — не внук привратника, слава богу. Командира приветствуют с дистанции в три метра.

...шагнул к мраморным ступеням, ведущим на второй этаж. Остановился, через плечо посмотрел назад. Что такое? Ну, конечно, "сопровождающие". В дверь сами войти не могут, что ли?