Вера Космолинская - Туннелирование

Впрочем, ближе к концу недолгого путешествия наше сопровождение стало оттаивать. Возможно, они тоже опасались эксцессов. Возможно, ожидали и с нашей стороны какой-то неведомой подлости. Но чувствуя, что скоро все закончится, заметно повеселели.

Так что на борт «Денебского Штандарта» — чем все серьезней, тем оригинальнее названия, мы перешли в совсем уже дружеской обстановке — оставляя ее за спиной. Зато на самом флагмане, несмотря на официальную торжественность, снова царила настороженность и едва прикрытая растерянность.

— Как каждый раз — в иную воду, — усмехнулся отец.

— И каждый раз в холодную, — поддержал я.

— Лучше, чем кипяток, — философски заметила сестрица Линор.

Учитывая кое-какой собственный жизненный опыт, я был склонен с ней согласиться.

На этот раз «Горгулье» не пришлось сопровождать нас в «кильватере». Она пришвартовалась к одному из шлюзов, где была закреплена… опустим слово «намертво», и ее команда также перешла к нам на борт, где, несмотря на некоторые вялые возражения капитана флагмана, мы встретили ее лично. Хотя бы одна из встреч должна же оказаться дружеской.

— Ну, расставались мы совсем ненадолго, — нарочито бодро заметил Майк Арли. Сколько вариаций его имени мелькнуло на моей недолгой памяти? Сперва я знал его под именем Ажен Майк, затем он оказался Майком Арли, а на самом деле, хотя вряд ли кто-нибудь когда-нибудь назовет его этим именем, его стоило бы звать Майкрофтом Фейербластом, если прилично сократить его родовое имя. Он мог бы быть наследником трона Веги. Которого теперь не существовало. Вега была республикой, а ее последний правитель — проклинаемым сумасшедшим. Мало кто знал, что он не был повинен в происходивших полвека назад ужасах, кроме одного лишь последнего, что он остался в живых и, сменив все, что можно сменить, стал одним из самых известных героев Галактики. Сумев наступить на горло собственному прошлому.

Собственно, я понятия не имел, знает ли об этом сам Майк. Вышло так, что знали мы — чертовы историки, наводящие на многих чуть не суеверный страх, знала Тарси, чье прошлое протекло в веселой преисподней, где о заговоре знали совсем с другой стороны — той, где он был создан. Но знал ли об этом Майк? Мы как-то не спрашивали.

Не заговаривали об этом и с его отцом. Хотя не сомневались — он знает, что мы знаем. Но это не та вещь, о которой было бы приятно поговорить. О таких вещах приятнее молчать, хоть и ненамного. Знать и молчать тут — признак уважения.

— Наши дороги, похоже, вообще не склонны расходиться далеко. — И хорошо бы не в общем историческом смысле.

Майк кивнул, его глаза давно настороженно ничего не выражали. С одной стороны, команда «Горгульи» получила нашу защиту. С другой, стала зависимой от нас, от всей окружающей нас дипломатии, в которую никогда не играют чисто. Это не могло не угнетать.

— Буквально связаны. Во всех смыслах. Но это еще не самая скверная связь, — прибавил он спохватившись.

Всегда может быть хуже, и то верно.

Мы все не пожелали сразу расходиться по своим каютам, предпочтя просторную гостиную, где еще могли ощущать себя чем-то целым, чем-то с общим прошлым и наверняка общим зловещим будущим. По крайней мере, на ближайшую пару часов, пока мы, будто атомы, «туннелировали» к какой-то совсем другой своей жизни.

Первая официальная встреча с матушкой должна была состояться в очередном «подвешенном состоянии». Ни на одной из планет. Впрочем, стоило ли считать стационарную военную базу просто кораблем? Пусть война еще не началась, но… это все равно одна из тех новых реальностей, с которыми придется иметь дело.

Может, лучше было бы остаться в Камелоте? Но тогда мы никогда не узнали бы, чего именно избежали, и стоило ли это делать. Все равно вечно чувствовали бы неудовлетворенность в «не своем» мире, почти ненастоящем для нас.

А этот вот — настоящий?

Насколько возможно, конечно — да…

Я задумчиво медитировал над белым с золотом парадным мундиром королевских бомбардировщиков. Именно в нем мне и предстояло встретить завтра матушку, впервые на людях в сознательной, да и в бессознательной, жизни. Выглядело все это так, что немедленно хотелось признать, что черный мундир «Януса» — верх адекватности… но, в конце концов, это лишь недостойный порыв убежать от всего. Что бы в этой ситуации, в этом окружении, выглядело нормально? Наверное, все равно ничего.

Предполагалось, что теперь я являюсь августейшим шефом данного рода войск. Всего лишь условность и формальность. В чине коммандера. (Да, я нарочно поставил эти две фразы рядом, именно в таком порядке).