Юрий Симоненко - Год 2077-й

Они были давно знакомы, но шапочно; на выходы вместе не ходили и в одном отряде не числились, а теперь вот обоих Комитет назначил в отряд к товарищу Молотову, — Шаву — 27-го мая, а Железного — 5-го июня, сразу в напарники. Шаву назначили старшим, просто потому, что тот знал дорогу, по которой к тому времени уже ходил дважды: с «молотовским» отрядом в Батайск и с Вечным Ёсей обратно. За те три дня, что Шава и Железный несли на пáру службу, они успели притереться, так как оба были мужиками взрослыми и в своих общинах уважаемыми, и искателями они были опытными; никто ни перед кем понтов не колотил, — назначили одного над другим старшим, значит так надо, могло быть и наоборот, ничего бы от того не поменялось.

— За моральную стойкость, — ответил Шаве Железный, усмехнувшись.

Саня Железный был высок, плечист, белокур и голубоглаз. Женился поздно, в двадцать пять, но за семь лет брака с Натальей — одной из самых видных в селе женщин — успел стать отцом четыре раза. У Железного росли три на загляденье хорошенькие дочери и младший сынишка. (Это, разумеется, официально, поскольку до своего двадцатипятилетия Александр совсем не монашествовал и, по меньшей мере, еще двое детишек в Махновке были такие же голубоглазые и белокурые.)

— Это как понимать? Не изменяешь жене, когда очень хочется, не пьешь и не дерешься?

— Жена у меня такáя, Шава, что мне ей изменять совсем не хочется, — ответил Железный. — Пить я не любитель, а дерутся просто так, под настроение только дураки. Драка — это всегда урон, не здоровью, так отношениям с людьми. А часто и тому и другому… — Искатель быстрым движением поправил на груди ремень автомата, который был у него за спиной. — Для драки всегда нужна причина веская.

— Верно говоришь, Саня… Хотя и жестко. За такую прямолинейность лихой человек может и в драку полезть. Он может любитель в охотку кулаками помахать, а потом мировую распить… или вообще спортсмен-боксер, а ты его в дураки записал…

— Спортсмены не дерутся, — сказал на это Железный. — У спортсменов бои и спарринги. А любителю просто так подраться, то есть дураку, можно и навалять, если станет залупаться. Глядишь и поумнеет.

— Так в чем моральная стойкость? — не отступал Шава.

— Расскажу, смеяться будешь.

— Ты сначала расскажи, а там посмотрим.

Железный снова усмехнулся и быстро посмотрел на ехавшего слева от него Шаву. Они катили рядом, колесо в колесо. Несмотря на заросшие подлеском обочины, дорога все еще оставалась достаточно широкой, и была прямая как стрела.

— В пятьдесят пятом… мне тогда было десять лет, нашли мы с пацанами один погреб… — начал рассказывать Железный. — А в погребе ящик вина был, две тысячи десятый год на бутылках… — (Шава заулыбался) — Я в той компании малолетних джентльменов был самый младший. Ну и решил отличиться… «Давайте», говорю, «одну бутылку разопьем». Старшакам было лет по четырнадцать, они уже на девчонок вовсю поглядывали, считай взрослые. И тут им шкет выпить предлагает… «Говно вопрос», говорит самый старший, «нас пятеро, давайте две разопьем, а оставшиеся бутылки приныкаем. Потом на что-нибудь сменяем!».

— Ну и как вино? — Шава уже начал догадываться, какое будет продолжение. — Сорок пять лет выдержки — не хухры-мухры, хе-хе…

— Кому как, — ответил Железный. — Пацаны два дня дристали и блевали, а в перерывах огребали пиздюли от родителей, а я только захмелел. До вечера прятался от бати, а как протрезвел, накурился его самосада и пошел домой. Батя табак унюхал, дал по шее, но перегара не заметил. Только потом узнал, когда ко мне кличка эта прилипла. Ее кто-то из засранцев удачно ляпнул. Дескать, «ну Саня железный!» Такая вот стойкость организма, — подытожил Железный. — А к спиртному я с тех пор равнодушен. Могу чуть выпить, но без фанатизма.

В сотне метров впереди показалась Т-образная развилка, — это была поперечная дорога, на которой им нужно было поворачивать направо. Но сначала следовало осмотреться.

— А знаешь… — начал Шава, но не договорил. Грохнул выстрел, и Шава, словно налетев на торчавшую над дорогой невидимую ветку, охнул и свалился с велосипеда.

Железный сориентировался мгновенно, определив, что снайпер — а стреляли точно из СВД — засел прямо по курсу, в чащобе за поперечной дорогой. Дав резко по тормозам, он отпрыгнул от велосипеда к раненому товарищу. В этот момент раздался еще один выстрел, пуля чиркнула по велосипеду Шавы, ушла в рикошет. Схватив Шаву за разгрузку, Железный диким кабаном рванул с товарищем в молодой лес.