Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

С огромной сплюснутой головой. Поросший огромной чешуей, с которой свисали ракушки, и лохмотья зеленой тины, он таращился выпуклыми глазами, на повисших на канате, людей.

Но к его огорчению, в разверзшуюся, бездонную пасть никто падать не собирался. Люди цеплялись за канат из последних сил. Тогда эта сволочь стала раскачивать ластами накрененный паром.

Затрещали крепления держателя. Испуганно скулил прижатый мотоциклом Гром. Паромщики, покраснев, скрипели от натуги, мертвой хваткой вцепившись в вибрирующий и норовящий выскользнуть канат. Слабеющий Иван чувствовал, что не в силах больше держаться. И тогда он своеобразно взмолился:

— Едрит — же твою вошь! Дед помогай, иначе будешь обитать в желудке этой твари!

Похолодало так, что обожгло кожу, и в открытом рту заломило зубы. Сом чувствуя неладное, стал сползать обратно в воду. Но та вдруг загустела, обжигая холодом грузное тело, и замерзла вокруг опускающегося в нормальное положение парома. Вслед за этим промерзло насквозь и все туловище монстра.

— Ни хрена себе! — воскликнул отцепившийся от веревки Потап. — Ну, ты Иван даешь!

Иван, разъярившись, схватил чудом удержавшееся за поручень весло, и от всей души стал колотить замерзшую голову твари.

Бил он по ней до тех пор, пока та не разлетелась вдребезги. Но Ивану оказалось этого мало, и он самозабвенно бил то, что осталось до тех пор, пока не сломалось весло.

Отбросив обломок в сторону, мастер сделал несколько жадных глотков воздуха и, закрыв глаза, поднес немеющую руку, чтобы утереть пот с побелевшего лица. Но занемела не только рука. Следом подкосились и ставшие ватными ноги.

— Иван! Иван, где же ты? Ваня!

Женский голос, гулким эхом несся в клочьях рваного тумана. Но не возможно было определить, где находится его источник. Он возникал то спереди, то позади, словно окружая Ивана со всех сторон.

— Ваня, мне больно! Ванечка, помоги!

Ивану, заблудившемуся среди колючих зарослей, показалось, что он определил направление, откуда шел зов. Полный решимости, он стал продираться сквозь густые кусты.

Шипы, превратив одежду в жалкие лохмотья, исцарапали все тело и впивались в него десятками раскаленных гвоздей. По исчерченной царапинами коже струилась кровь, но Иван, сцепив до скрипа зубы, упорно двигался на зов.

— Ваня! Я больше не могу! — сорвался голос на крик.

— Держись! Держись, я уже рядом! Я иду! — кричал он в ответ, проламывая колючие сплетения израненным телом.

Неожиданно, мастер вывалился в пустоту, и, не удержавшись, упал на колени, вляпавшись руками в глинистую грязь. Поспешно вскочив на ноги, он зашипел от боли в сломанных ребрах, из груди вырвался хрип, соленый, металлический привкус примешивался к вязкой слюне. Иван сплюнул сгусток крови, размазал грязь об штаны и стал крутить головой.

Густой туман заволакивал все обозримое пространство. Ветер бросал в лицо, мелкую водную взвесь, смешивая прозрачные капли с сочащейся из ран кровью. Позади Ивана в зарослях раздавался многоголосный рык. Голодные твари шли по следу его крови.

Следовало спешить.

— Надя, где ты? — кричал он в туман, наплевав на то, что твари его слышат. — Не молчи! Я найду тебя! Подай голос!

Все ближе шумели кусты, и трещали сучья под немалым весом покрытых свалявшейся шерстью тел. Раздался, зычный, хриплый вой, на который сразу — же отозвались, взвывая на разные лады.

Напарница молчала. Силы были на исходе. Иван не знал куда идти. Из помятой грудной клетки с болью рвалось сердце, а в легком клокотала заполняющая его кровь. Ивана накрыло отчаянье. Неужели это конец?

— Ваня, — послышался слабеющий голос, где-то впереди. — Ванечка…

Держась за ребра, хромая, и расплескивая глинистую жижу, он как мог быстро поспешил вперед.

Иван уже видел проступающее сквозь туман дерево, что разметало по раскисшему грунту, узловатые щупальца корней. Среди их сплетений лежало сжавшееся в комочек, женское тело. По рыжей грязи расплывалась кровавая лужа из открытого перелома на ноге. Девушка мелко вздрагивала и стонала.

Вой и рык неумолимо приближался. Их вот — вот настигнут. Единственное спасение, как можно быстрее добраться до лодки, что была всего в полу ста метрах на берегу реки.

Не смотря на травмы и раны, Иван почувствовал прилив сил, и бросился к скорчившейся у дерева напарнице.

Нет, не все еще потеряно, он успеет ее спасти.

— Наденька. Надя. Все хорошо. Я здесь, — успокаивающе говорил он, поворачивая ее к себе.