Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

— От того он Ваньку и донимает, — встрял другой. — Если у Потапа хрен завянет и повиснет, так он повесится вслед за ним.

Дружный гогот разнесся над резвыми волнами. Впереди из темени стал вырисовываться залитый тусклым светом причал. И когда до берега оставалась дюжина метров, мужики снова весело запели свое «у — у — х», и даже сошла бледность с лица подмастерья, в дно парома грохнуло что-то большое.

Пес от испуга залаял, Юра в панике схватился за держатели, а мужики, крепко вцепились в канат. Иван, отпрянув от края парома, догадался, что это было, но молил Бога, чтобы это оказалось, не то, о чем он подумал.

В дно снова ударило. На сей раз так ощутимо, что паром накренился и с громким шлепком встал на место. Мертвенно бледный подмастерье взял наизготовку пистолет, перепуганные мужики, держась за канат одной рукой, в другой держали наготове весла, а сообразительный Гром, чтобы не свалиться в воду, с трудом протиснулся к мотоциклу, в крепкие объятия держателей.

Началось невообразимое, со всех сторон на борт из воды стали выпрыгивать, лучащиеся в лунном свете, склизкие тела.

Первого сразу же подстрелил подмастерье. Выпученный глаз на рыбьей башке, расплескавшись ошметками, лопнул, и тварь свалилась за борт. После он палил по рыбоголовам из пистолета, почти не переставая.

Пошла работа веслами. Но оказалось, одно дело лупить гадов по головам, торчащим из воды, и совсем другое, сойтись с ними врукопашную. Весла тут же упали на борт, в ход пошли выхваченные ножи.

На груди Ивана, под острыми когтями доставшейся ему твари, куртка из довольно плотной кожи, превратилась в лохмотья. Лишь только чудом, оцарапало кожу, не вспоров мышцы.

Тут он пожалел, что поленился одеть тесный доспех, который лежал в прижатой держателями сумке. Этим тварям он был не по зубам.

Из сцепки держателей высунулась голова рычащего Грома, и вгрызлась в перепончатую ногу, обидчика Ивана.

Тварь растерялась, чем мастер тут же и воспользовался. Из вспоротого брюха на доски шлепнулся моток сизых потрохов, следом в выпученный глаз вонзился острый клинок. Пес отпустил лапу, Иван, выдернул нож из глазницы твари и пинком отправил ее в воду.

В следующий миг по нему прошелся быстрый удар сбоку.

Один из ушлых рыбоголовов, распорол сквозь куртку кожу на боку, но тут же получив с разворота кастетной рукоятью в морду, отправился в родную стихию.

По ребрам заструилась горячая кровь. Но останавливаться было нельзя, иначе гарантированная смерть.

Бородатые мужики к удивлению Ивана, работали не хуже него.

Израненные, рыча, и просто сопя в бороду, они резали, кололи и сталкивали пучеглазых за борт. Работяги, оказались менее беспечными. Каждый был облачен в доспех, и дополнительную защиту рук и ног.

Юра дрожащими руками сменил удлиненную обойму, и тут же выпустил несколько пуль в набегающего монстра. Одна из них, пришлась прямо меж рыбьих глаз. Рыбоголов по инерции, прошлепал мимо него и со всплеском вывалился за борт, а парень уже выцеливал другого, заходящего с занесенной лапой к наставнику со спины.

За спиной Ивана, едва не свалив его за борт, рухнул пристреленный пучеглазый, а следующий выпрыгнувший на паром из воды получил кастетом туда, где у людей должен быть висок. Но удар на него мало повлиял.

Мотнув головой, монстр открыл усеянную мелкими зубами пасть, и зашипел, обдав мастера зловонием гнилого мяса. Он молниеносно махнул перепончатой лапой.

Иван едва успел присесть, и сразу же был отправлен в полет ударом нижней конечности твари. Он приложился затылком, об крепкую доску держателя. В глазах вспыхнули алые салюты, лунный свет на мгновение померк, а над головой прогрохотало несколько выстрелов.

Когда в глазах прояснилось, враг уже лежал у его ног, раскинув перепончатые лапы, с развороченной пулями головой.

Юра, вставил, последний заряженный магазин, лязгнула рамка затвора. Но все стихло.

Стонали и матерились израненные мужики, проклиная свою работу. Шумели волны. В прибрежном лесу ухала сова. Тут бы и песне конец, но Гром вдруг заскулил и разразился испуганным лаем.

На этот раз в дно парома ударило так, что затрещали доски, и его бросило в сторону, натянув гудящий канат.

— За канат! — срывая голос, закричал Потап.

Случилось то, чего так боялся Иван.

Паром со скрипом, круто накренился, и на борт шлепнулась громадная голова и две, короткие, толстые ласты.

Это был Сом.

Сомом эта тварь называлась лишь за схожесть. По сути это был лупоглазый переросток. Королевский рыбоголов, размером с бегемота.